Книга "Самояма"

Я приехал  за два часа до прибытия её рейса.  Аэропорты я не любил, по той причине, что мне не за что было их любить, как минимум следующие 2 года. Нет, я не наркокурьер и не террорист, просто на мне висит непогашенный кредит за черный бьюик 87 года, который я разбил через неделю после покупки. Это весьма редкая машина для нашего времени, поэтому достать для нее запчасти является делом нелегким, а все нелегкие дела стоят пачку денег. Вот я и отдаю большую часть того, что зарабатываю редактором в небольшой ежедневной газете, на поиски этих запчастей. Наверное, я зря не оформил страховку, но тогда мне казалось это глупой затеей, я был уверен, что, если разобью эту машину, то разобьюсь вместе с ней, навсегда.  Так или иначе, в аэропорт я приехал на такси. В вонючем, с засаленными задними сиденьями, Форде.



Конечно, иногда я улыбался, когда в аэропорту видел тех, кого встречают другие, их улыбки, их действия, их объятия. Но в остальное время я ненавидел большое скопление людей и их эмоции. Меня подташнивало от этого, я чувствовал, что это ненадолго, сейчас они радуются, привлекая к себе внимание, расспрашивают друг друга о делах, а стоит им дойти до парковки, сесть в машину, и вот они уже молча едут в сторону своего дома, где их ждут все эти обыденные делишки.  Наверняка так было не у всех, но что-то мне подсказывало, что этот мир безвозвратно испорчен. Чтобы слегка уединиться, я отправился в бар, где люди обычно сидят в темных уголках, куда не попадает свет, тихо рассказывают свои истории, и не мешают, таким же пьяницам по соседству думать.  Я это точно помнил.



Усевшись на высокий стул у барной стойки, я заказал себе виски со льдом. Да сейчас был только полдень, но мне как-то нужно скоротать время ожидания. Я всегда приезжал в аэропорт заранее, потому что, просыпаясь с утра, я не мог найти себе места, зная, как часто падают самолеты. Когда я был тут, мне было спокойнее, легче ждалось.  Я пил это, обжигающее горло, виски, лед охлаждал мои губы, словно всё это делалось для чего-то или для кого-то. Не понимаю, как люди доверяют друг другу. Как можно вылететь из одного города на самолете, которым управляет незнакомец, и прилететь в другой город, где тебя ждет второй незнакомец? 



Хотя, нас нельзя назвать совершенными незнакомцами, ведь это она сбила меня на машине прошлым летом. Была  ночь, я вышел из загородного домика своих знакомых, чтобы прогуляться  по пустынной, еле освещенной улице. Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как очутился на скоростной загородной трассе, знаете там такой ровный асфальт, поделенный на две полосы, а по бокам, на обочинах, стена из сосен. Ни фонарей, ни черта другого здесь не было и в помине.  Только звёзды и луна освещали эту дорогу. Прекрасный вид. 



Она сказала, что уронила диск Raised By Swans себе под ноги, через лобовое стекло взглянула  в пустынную даль впереди, чуть сбавила скорость  и полезла искать диск. В этот момент я вышел на  дорогу. Можно даже сказать, моя задница вышла на ринг, чтобы пропустить сильнейший удар от ее красного Мерседеса без крыши. Видимо фары она тоже случайно выключила, пока тянулась за диском.  Я, конечно, знал, что этот мир что-то скрывает, и был уверен в том, что только в таких пустынных местах, вдали от посторонних глаз, людей кто-то наделяет способностями. Было очень больно, но я взлетел, подумав, что я смогу привыкнуть к такой боли, в обмен на умение летать. Но летел я недолго, ее лобовое стекло заключило меня в свои объятия, как те люди в аэропорту, радостно обнимавшие друг друга при встрече. Я услышал, как осколки стекла стали сыпаться на землю, почувствовал острую боль в затылке и во всей спине, потом свалился на асфальт и отключился.



Позже я пришел в себя, когда она волокла меня в машину. Спасибо ей за то, что теперь она включила фары, ведь так я смог разглядеть то, что на ней были черные замшевые батильоны. Я ощущал как моя кожа, в тех местах где порвались джинсы, стирается о холодный асфальт, мне было очень трудно дышать, но больше  я не чувствовал ничего: ни рук, ни ног, ни головы.  Все мое тело онемело.  В глазах начало темнеть, и я закрыл их, отдавшись в руки этой незнакомки. Многие бы люди не стали бы тащить меня в салон своего автомобиля, а просто швырнули бы в лес, протерли свой капот от остатков моей крови и отправились бы прямиком домой, чтобы спрятать эту машину в своем гараже, постепенно купить новое лобовое стекло, новую правую фару, выпрямить капот и жить так, словно ничего не произошло.  Но, как выяснилось позже, она была не из таких.



В следующий раз, когда я очнулся, я услышал много голосов откуда-то сбоку. Они, казалось, звучали издалека, а до меня доносились только еле слышимые отрывки. Я снова открыл глаза и увидел замшевый белый салон её автомобиля, заднее сидение было залито моей кровью. Страх все еще держался от меня на расстоянии, сейчас, здесь всем заправлял шок.



Меня начали переворачивать, я это понял, потому что вместо земли стал видеть небо, она склонилась надо мной, и я увидел ее длинные волосы. Потом мои глаза стали слезиться от очень яркого света, я снова потерял сознание.  Очнулся уже на операционном столе, когда на меня надели маску с наркозом. После этого все поплыло, я помню, как мне казалось, будто внутри меня взорвалась атомная бомба, и мое тело сдерживает этот взрыв, раздуваясь все сильнее и сильнее. После снова пустота.



В этот раз я очнулся уже в палате.  Не знаю сколько времени прошло. Помню, тогда я подумал, что людям все же можно доверять, иначе бы сейчас мне пришлось довольствоваться тысячами червей, которые с радостью пожирали бы мою плоть где-нибудь под обочиной, рядом с огромным сосновым бором.



Я повернул голову налево и увидел цветы, какую-то еду и больше никого. Я лежал в отдельной палате. Это был мой первый раз, когда я лежал в отдельной палате. Здесь не было ни храпа, ни старческого радио, ни чужих жен, родителей и детей, был только телевизор, кондиционер, огромное окно слева и даже туалет с душевой кабинкой. Я попытался встать, но понял, что ничего не получится.  Руки меня слушались, а вот ноги нет, я задрал одеяло и увидел, что мой таз и ноги загипсованы, а это значит, что с туалетом будут проблемы. Я не любил проблемы подобного плана – это слишком интимно, я не в восторге от того, что кто-то будет выковыривать из меня мое дерьмо.  Надеюсь, я, этой своей беспомощностью, хотя бы помог кому-то найти работу.



Я не знал чем заняться и стал чистить и есть бананы. Как хорошо, что у меня есть бананы, подумал я тогда. Часы показывали 12:04, когда дверь  в мою палату  открылась.  Это была девушка, на вид моя ровесница. На ней были  черные замшевые батильоны, короткие джинсовые шорты, легкая расстегнутая черная кофточка, надетая поверх белой футболки, и длинные русые волосы, спадающие на плечи. Ее губы, голубые глаза, лоб, нос, шрам на носу, родинка на правой щеке, все вместе это сочеталось, как нельзя лучше.  Она улыбнулась мне, потом взяла стул, который стоял прислоненный к стенке, приставила его к моей койке и села на него.  Я не мог вспомнить кто она, словно я жил какой-то другой жизнью раньше, и все, что было – мне приснилось, а она – это и есть моя настоящая жизнь. Единственное что я узнал, это ее запах. Я бы узнал этот запах когда угодно, но вот ее, эту женщину, я совсем не знал.



Я попытался спросить ее имя, но понял, что не слышу своих слов. Я начал поворачивать голову в сторону окна и пытаться издать хоть какой-то звук, но ничего не выходило. Я стал кричать, чтобы услышать себя, пока не почувствовал ее руку на своей.  Она достала из сумки телефон и набрала в нем текст «прости»



Я не понимал что происходит. Попытался собрать воедино осколки своих воспоминаний, разбросанных по всему пространству моей головы, но никаких результатов это не дало. Я снова взглянул на эту девушку, внимательно посмотрел в ее глаза, на ее брови, волосы, на ее руки, на эту одежду, но в голову ничего не приходило, никаких намеков на то, почему я здесь.  Я снова начал кричать, пытаясь понять, почему я себя не слышу. Неужели я всегда был глухим? Но этого не может быть, я точно помню, как звучит музыка, пение птиц, голоса, откуда я мог бы знать это, если бы всегда был глухим? Она закрыла своей рукой мой рот, я повернулся к ней и замолчал. Теперь я видел, как она плачет. Склонив голову, она слегка тряслась, и каждый ее волос трясся вместе с ней.  Потом она подняла глаза, попыталась изобразить улыбку, вытерла слёзы, поднялась со стула, открыла свою сумочку, достала оттуда конверт, положила его на стол, наклонилась  над моей койкой, чтобы поцеловать меня в лоб, и ушла.



Я снова остался один, только теперь с полной головой незаконченных мыслей. Мне даже хотелось, чтобы я был в общей палате сейчас, чтобы кто-то что-нибудь мне объяснил, хотя бы про мою глухоту.  Я нащупал кнопку на стене и нажал на нее, через минуту ко мне пришла медсестра. Глядя на нее, я приставил указательные пальцы к своим ушам,  а затем, растопырив пальцы, отвел руки в сторону, тем самым спрашивая ее, что с моим слухом? Она достала  блокнот и написала на белом листе синей пастой слова, которые повергли меня в шок «Вы оглохли». После этого я лег на подушку и мой взгляд устремился в одну точку на стене. Мне надо остаться наедине, сейчас мне надо подумать.



Я оглох, значит раньше я все же слышал, мои догадки оправдались, но что со мной случилось?  В горле всё пересохло, я повернулся влево к столу, чтобы налить себе сока и увидел конверт. Забыв про сок, я взял конверт в руки и начал его разглядывать, от него пахло той незнакомкой, этот запах пытался пробурить скважину в моем сознании и докопаться до истины, но, видимо, тщетно. Открыв конверт, я вынул оттуда лист бумаги, свернутый втрое. Развернув лист, я принялся читать. Хорошо хоть я буквы не забыл.  Текста там было немного, но зато он смог все прояснить. Записка была следующего содержания:



«Здравствуй и прости.  Я, та несчастная, что сбила тебя на своей машине, я, та несчастная, что отняла у тебя слух и возможность ходить. Не знаю какое может быть оправдание в этой ситуации, наверное, никакого. Я сильно виновата перед  тобой.  И я решила улететь обратно в Италию, потому что не могу с этим жить. Я не могу не приходить к тебе в больницу, когда мы находимся в одном городе, но в то же время я не могу смотреть в твои глаза, понимая, как ты сильно на меня злишься.  Я обеспечу тебя всем необходимым, и обязательно буду навещать тебя, только пускай пройдет немного времени, разреши мне так поступить. Прости еще раз, еще тысячу раз. Я очень хочу, чтобы ты поскорее поправился и надеюсь, что скоро так и произойдет. Меня зовут Маргарет, я оставляю тебе свой номер и мейл, в твоей тумбочке лежит айпад, через который ты всегда сможешь со мной связаться, я буду проверять почту каждый день. Выздоравливай, пожалуйста!»



Теперь всё понятно, я начал вспоминать ту свою прогулку по ночному миру. Замшевый  белый салон ее Мерседеса, испачканный моей кровью, ее батильоны, ее  волосы, спадающие с нависшей надо мной, головы.


Прошло около полугода после того, как меня выписали из больницы.  Я  разбирал стопку книг, заваливших мой стол, в поисках одного блокнота, в котором я делал наброски стихов, еще до аварии. Наконец, сняв со стола все книги, я нашел блокнот, а вместе с ним и белый конверт.



Удивившись, я открыл его  и снова почувствовал тот самых запах ее духов. Это было письмо от Маргарет.  Не знаю, как оно здесь оказалось, мне казалось, что я давно его выбросил. Наверное, письмо попало в одну из тех книг, что мне привозили в больницу друзья. Открыв конверт, я еще раз перечитал письмо и уже собирался выбросить его в мусорное ведро, но обратил внимание на мейл. Не знаю почему тогда я решил написать  ей. Так или иначе, я сел за свой компьютер и стал писать: о том, что у меня все в порядке, что я снова могу ходить, благодаря усердным тренировкам и вере в себя, и о том, чтобы она не беспокоилась больше ни о чем, что связано со мной.  Написал, и уже теперь спокойно отправил конверт в мусор.


Потом я начал листать свой блокнот в поисках нужных записей. На работу меня восстановили, да, я не мог слышать, но, чтобы писать – не нужно слышать. Теперь я понял, что в этом деле – уши только отвлекают.


 Не прошло и пяти минут, как я увидел мигающую иконку в правом нижнем углу экрана моего ноутбука, кто-то прислал мне письмо, наверняка это по работе. Открыв почтовый ящик на yahoo, я увидел ответ на мое, только что отправленное, письмо.  Это было письмо от неё. Я открыл его и принялся читать:


«Я очень рада  слышать о том, что ты поправился и очень рада, что ты написал мне. Почему ты так долго молчал? Я звонила в больницу, пыталась  разыскать тебя, но ничего не выходило. Я пару раз прилетала в Москву, чтобы найти тебя, у меня же не было никаких твоих контактов, при тебе не было никаких   документов, когда тебя доставили в больницу. Я на этой неделе прилетаю снова, давай увидимся?»


До прилета ее самолета оставалось 30 минут.  Я пил уже пятый виски и поглядывал на часы. Закончив с выпивкой, я расплатился и зашел в туалет отлить. После чего отправился к терминалу «А» встречать эту незнакомку, благодаря которой я не слышу эти ужасные визги и подобный мерзкий скрип, исходящий от людей.  Я сидел и ждал ее, потягивая газировку, которую купил в автомате с напитками и чипсами, этих штук в аэропорту было  завались, через каждые 50 метров стояли.   Видимо самолет уже приземлился, так как на табло высветилась надпись «рейс AZ548 Милан – Москва: прибыл»

Люди начали вытекать из узкого прохода, бросаясь на своих встречающих, и закрывая мне весь обзор. Я уже не имел возможности разглядеть её в этой бурной реке из множества лиц и сумок. Привстав с места, я, мотая головой из стороны в сторону, пытался хоть что-то увидеть, но решил, что это бестолковое занятие и уселся обратно на жесткие синие сидения.  Она сама нашла меня. Когда наши глаза встретились, она помахала мне и показала на толпу, что не давала ей прохода. Я улыбнулся и помахал в ответ. Спустя 5 минут мы стояли друг напротив друга, я словно окаменел, потом пришел в себя, взял ее сумку на колесиках и рукой пригласил ее поскорее выбираться отсюда, из этого места кишащего толкающимися людьми. На ней была черная юбка чуть выше колен, волосы, собранные в хвост, очки в черной оправе с прозрачными стеклами, легкая кожаная куртка, поверх жёлтой шелковой кофточки, а на ногах были прекрасные черные туфли на высоком каблуке.



Мы вышли на улицу, и к нам сразу же подскочил молодой парень в черном костюме и дурацкой шляпе. Это был ее водитель, она пригласила меня в машину, и мы оба влезли на заднее кожаное сидение этого роскошного БМВ.  Он привез нас на Китай-Город, где у нее была квартира.



Мы, кстати, были почти соседи. Я жил совсем неподалеку, в 10 минутах ходьбы от нее. Когда она узнала об этом,  ее глаза и ее губы слились в откровенной улыбке. Сложив все вещи и предложив мне выпить, она отправилась в душ. Мы не писали ничего не бумаге, объяснялись только жестами, и как выяснилось,  у нас это хорошо получалось, раз мы  друг друга понимали.



Обстановки и интерьер ее квартиры были очень изысканными. Высокие резные потолки со встроенной подсветкой, смотрелось необычно, такой смешанный стиль, эпоха ренессанса в современной интерпретации.  Много книг на полках, целая библиотека, я заметил  «Бель де Жур, Интимный дневник» «Белое на Черном, Рубена Давида Гонсалеса Гальего» «Ярость, Стивена Кинга» Это одни из моих любимых книг, как интересно, что она все их читала.  На стенах висела пара картин Сальвадора Дали «Сон вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения» и «Великий мастурбатор» Так же, на столе у зеркала, стояло несколько фотографий Маргарет. На одной фотографии она стоит на крыше ягуара с какой-то девочкой на руках, вторая фотография запечатлела ее во время прыжка с парашютом с Эйфелевой башни, и на третьей, она с каким-то брюнетом, в белом смокинге, возле загородного домика, где-то не в России.



После осмотра этого музея, я сел на белый диван из кожи и положил ноги на ковер в виде шкуры белого тигра. Неспешно выпивая вино, которое Маргарет налила  мне в бокал, перед  тем, как отправилась в душ, я закрыл глаза и представлял классическую музыку. Любую классическую музыку, вряд ли что-то из того, что сейчас играло в моей голове, можно назвать классической музыкой, и уж тем более у нее не может быть автора, но я был доволен тем, что слышал внутри себя.



Она прикоснулась рукой к моему лицу, и я открыл глаза, она точно видела, как я плавно качал головой из стороны в сторону, напевая без слов свою музыку. Я это понял, потому что она уже была одета и с высушенными волосами. Наверняка, выйдя из душа и, увидев меня с закрытыми глазами,  она принесла фен в комнату и наблюдала за мной и, иногда улыбаясь, сушила свои волосы.  А может быть ходила передо мной совсем голой, в надежде, что я открою глаза и увижу ее наготу. Я этого не знаю. Столько всего могло происходить в этот момент.



Она приставила ко рту вымышленную ложку и сделала вид, что кушает, потом улыбнулась и взяла меня за руку. Мы пошли обедать. На этот раз на ней была растянутая футболка в разноцветную полоску, джинсовые шорты и белые кеды «Конверс» лифчик, как всегда, она не надела. 



Мы прогулялись от Китай-города до Полянки. Оттуда дошли до Добрынинской, и решили поужинать в «F.A.Q. Caf;». У меня была клубная карта этого кафе, которая давала возможность подняться по винтовой лестнице на второй этаж, где стоят всего 2 столика и пообедать там, в полном уединении. Мы заказали Фрикассе из курицы карри, жареную картошку и по паре Бельгийского вишнёвого пива Тиммерманс Крик Ламбик.



После обеда мы отправились обратно к ней домой, захватив по пути 2 бутылки Итальянского красного Ламбруско. Мы разлили вино по бокалам, она включила музыку и стала танцевать под нее, а я – угадывать мелодии по ее движениям. Потом она приглушила свет, присела ко мне на колени, посмотрела на меня своими голубыми режущими глазами и поцеловала. Мы наскоро стали сбрасывать с себя одежду, она села на меня сверху, и начала качаться, диван был очень удобным, хотя, это то, о чем я должен был думать в последнюю очередь. Ее тело было невозможным, я заметил татуировку в виде какой-то надписи под её левой грудью, ее кожа была такой мягкой, ее волосы падали мне на лоб и я вдыхал все тот же аромат ее духов, который преследовал меня последний год. От наслаждения я приоткрыл рот, закатил глаза и в этот самый момент услышал ее пронзительный стон. Что? Мне это показалось? Нет! Я сейчас отчетливо слышал, как она простонала снова.  О боже, я слышу опять! Я слышу опять! Маргарет, ты слышишь меня? Ты ни в чем не виновата, ты меня уничтожила, а затем излечила, я так рад, что все это произошло со мной, потому что я встретил тебя! Ты слышишь? Скажи мне что-нибудь! Я люблю тебя.



В этот момент я почувствовал резкую боль, потом нарастающий звук стона и открыл глаза. Я лежу в сосновом бору, все моё лицо в крови, я не чувствую ног, и это мой стон. Кто-то сбил меня на машине, потом сбросил в канаву и уехал.



Фикция. Все совпадения с именами известных вам людей – случайны.