Ничего личного

Вышло так, что автор предполагаемого сборника стихов является востребованным российским поэтом, лауреатом, победителем и прочее-прочее.

Однако этот автор помогает всем вокруг, никогда не думая о себе, поэтому книга ее стихов до сих пор не издана.

Ее выступления собирают огромные толпы зрителей, ее произведения со слезами читают в Сети, но на сегодняшний день Дана Курская является, пожалуй, единственным известным поэтом, не издавшим собственной книги.

КРЫСОЛОВКА

Говорят, что я вовсе не умирала…
…Те мальчишки, с которыми я играла,
Повзрослев, со мной оставались мало,
Обещав потом позвонить.

Полагаю, что кто-то меня и помнит,
В заоконном пространстве квартирных комнат
Молча курит, из дома уже не выходит,
И песочная рвется нить.

Я играла для них на своей свирели,
А они спасли себя, повзрослели.
В опустевшем дворе дребезжат качели.
Я на окна гляжу как вор.

Нам так нравилось в теплом песке валяться,
А теперь эти люди меня боятся
Не пускают к окнам своих домочадцев,
И опасливо крестят двор.

И у тех, за кого я была в ответе,
Подрастают большие смешные дети,
Их мамаши кладут засыпать при свете,
Колыбель очертивши в круг.

Их отцы им велят повзрослеть скорее,
И в качели, свирель и песок не верить.
И не дай им Бог приближаться к двери,
Если ночью раздастся стук.

И не сметь замок даже пальцем трогать.
Кто стоит за дверью? Посланник Бога?
Или странник, флейтой манящий в дорогу?
Или серая злая рать?...

Мне так мало надо, чужие дети.
И звучит за дверью на всей планете
То ли детский плач, то ли просто ветер:
«Выходи со мной поиграть…»

На что, собственно, будут потрачены деньги:

- верстка макета (в книге будут размещены 52 стихотворения и одно не слишком удачное фото нефотогеничного автора)

- печать книги со зловещим названием "Ничего личного" (тираж 500 экземпляров)

- презентация книги в Москве

***

Каждый раз зарекаюсь смотреть в твой хохочущий красный рот,
И твержу себе, что урод, и твержу себе, что идиот.
Но при этом на лбу у меня выступает пот,
Характерный для пассажиров "Аэрофлота".

Я глушу в себе эти чувства, как глушат прокисший спирт,
Я твержу себе, что фигня, что смешно, и что просто флирт.
Но при этом в моей груди расцветает мирт.
Возникает дрожь, допустимая для полета.

Вот, к примеру, когда я уже поднимаюсь на трап,
Как-то сразу осознаю, что аз есьм только Божий раб.
Застываю в кресле, на сердце - царап-царап.
Но пристегиваю ремень и твержу себе, что я птица.

И когда высоту набирает испытанный мой самолет,
Каждый раз начинаю дергаться: "Сейчас-то и произойдет!"
Но потом вспоминаю твой красный хохочущий рот,
И поэтому самолет каждый раз неизменно садится.

***

У истинно верующих тверда и легка рука.
У молодых каждая мысль катастрофически молниеносна.
Учитель, послушайте. Два самых верных Ваших ученика,
Разлили вино, преломили хлеб и свалили в открытый космос.

Прости их, помилуй, Учитель, пресветлый сын Господа.
Ведь ты все равно их уже окончательно спас.
Ты просто хотел, чтобы были по крайней мере апостолы,
А они оказались капитаны космических трасс.

Учитель, Вы им передали свои заветы,
Чтоб свет вифлеемских звезд согревал хоть кусочек Земли.
Но что им до света,
У них - тайна третьей планеты,
Ноль семь на двоих, и космические корабли.

Учитель, дело не в том, что это правда или неправда.
И дело не в том, что это обман или не обман.
Дело лишь в том, что Вы растили Петра и Павла,
А у Вас получились Ким и Буран.