Строительство Солдатского храма

«Будь добрее, чем принято, ибо у каждого своя война, бои и потери. Живи просто, люби щедро, вникай в нужды другого пристально, говори мягко… А остальное — предоставь Господу. Именно любовь, — ни вера, ни догматика, ни мистика, ни аскетизм, ни пост, ни длинные моления не составляют истинного облика христианина. Все теряет силу, если не будет основного — любви к человеку».

В справедливости этих слов, принадлежащих святителю Луке (Войно-Ясенецкому), особенно убеждаешься, когда строишь храм.

Строительство солдатского храма Дмитрия Донского идет не так быстро, как, наверное, хотелось бы. На самом деле, оно идет так, как должно идти. Продвинулось немного, но зато сегодня? Отлично! Если, даст Бог, продвинется завтра, то будет замечательно.

Друзья! На данный момент фундамент нами уже заложен:

Для продолжения строительства нам необходимы две бытовки: одна для строителей, другая под маленький склад инструментов, генератор, кирпич для цоколя и деньги на его возведение, скважина, и для этого нужно собрать 355 тысяч рублей. Также мы будем рады принять в дар бытовки, рабочий генератор, будем рады любой помощи с кирпичом и скважиной: если найдутся такие люди, то, разумеется, сумма, понадобится меньшая.

Зачем Вам это надо?

На этот вопрос каждый должен ответить самостоятельно. Но… Почти в каждой семье есть свои воины – павшие на поле брани, умершие от ран, ушедшие от нас в силу преклонного возраста. Их миллионы – не пощадивших жизни за Отечество. Но много ли в России храмов, где их поминают ежедневно? Увы, нет. Поэтому мы строим Солдатский храм! Храм, в котором будут молиться за души ваших – наших общих! – героев и мучеников. И дело – в памяти.

Не забудьте подать записку о своем Павшем Солдате…

По всем возникающим вопросам можно обращаться к Серафиму Берестову или Монике Чеширской:

+7 909 681-84-37 (Серафим)

+7 916 397-26-88 (Моника)

Наши ресурсы в сети:

https://www.vk.com/ruvoin

http://www.ruvoin.ru

Вот макет будущего храма:

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

строительства воинского храма Дмитрия Донского

Место строительства– Московская область, Луховицкий район, деревня Астапово Дальнее, СНТ «Восток-1» (12,8 км от села Глебово Городище Рязанской области).

Историческое значение битвы на реке Воже 11 августа 1378 года

В результате ожесточенного боя между объединенным войском Московского князя Дмитрия Ивановича (на стороне Москвы выступили ее недавно обретенные союзники — рязанский князь Даниил Пронский и Андрей Ольгердович Полоцкий) и туменами темника Золотой Орды мурзы Бегича русские впервые в своей истории победили степняков в полевом сражении. Великий князь Дмитрий фактически получил статус признанного главы русского воинства. Отечественные историки назвали сражение на Воже «предтечей Куликовской битвы». Тем не менее, в общественном сознании значение этой битвы до сих пор носит некий «местный», малозначимый характер: все знают Куликово Поле. Вожскую битву, увы, вряд ли можно отнести к числу общеизвестных национальных символов.

Этой же дорогой 7 лет спустя отправился в Рязань преподобный Сергий Радонежский. По просьбе Дмитрия, уже ставшего Донским, он шел мирить князя с его извечным соперником, Олегом Рязанским. «Непредсказуемый и коварный» (или просто возмущенный возросшим авторитетом соседа?), Олег нарушил недавний мирный договор, согласно которому ему, кстати, отошли и земли «за Окой», отнял у победителя Орды Коломну и вдобавок побил москвичей под Перевицком. После увещеваний Сергия, по свидетельству летописца, Олег «сменил свирепство свое на кротость, и умилился душою, и устыдился столь святого мужа, и взял со князем Великим мир вечный». Год спустя князья скрепили мир браком своих детей. История показала, что летописец не покривил душой: с осени 1385 года Рязань и Москва никогда больше не воевали. Во всяком случае, река Вожа до сих пор – безусловно рязанская.

***

Из писем в Солдатский храм (vk.com/ruvoin)

Сергей Мачинский, подполковник в отставке, командир поискового отряда «Туман»:

«Что это – Солдатский храм? Это, прежде всего, память – о тех, кто не вернулся, отдал жизнь за наше право жить на Земле.
Где этот храм??? В первую очередь, в сердцах. В сердцах тех, кто помнит. Кто не равнодушен, кто ждал и продолжает ждать. Сегодня – просто весточку: что не пропал Солдат. Сегодня «не пропал» означает «вернулся».

Зачем этот Солдатский храм? Чтобы не допустить войны!!! Чтобы все знали и помнили, что такое война, к чему приводит она и чем заканчивается.

Да, храм, в первую очередь, должен быть в душах. Ведь его нельзя закрыть, нельзя разрушить. Он вечен, как вечны наши души. Он открыт для каждого, у кого честное живое сердце.

В Солдатский храм нужно просто войти, и он откроется в тебе. Тогда миллионы остановленных войной сердец забьются в тебе, с новой силой давая именно тебе толчок жить. Чтобы помнить!
Я уверен: храм не откроется в пустой мертвой душе, истерзанной деньгами, вещами, квартирами, машинами, взятыми или еще не одолженными у ростовщиков кредитами – под те же машины-квартиры-дачи. Но удивительное дело: храм может открыться даже в самой чёрной душе. Открыться и очистить. Главное, душа должна быть живой… Человек же, упёршийся лишь в материальное, пуст. Ему не до души. Тем более, не до храма. На самом деле, он-то и балансирует на грани смерти.
Самое страшное – эта пустота! «Черная дыра», переполненная лживым «материальным» содержанием. Она превращает человека в дерево. В «дерево желаний», обвешанное цацками из тех самых машин-дач-квартир и мебели из новых каталогов. Дикари с пустыми душами и равнодушным сердцем… Они-то потом и начинают новую войну. Не подозревая, что любая война – это сражение с пустотой. Битва за души, за свободу, за веру. Они же и становятся настоящим «пушечным мясом» любой войны. Главное, им никогда не стать Героями. Им не дано быть Солдатами. О них даже не вспомнят в Солдатском храме…

В моем Солдатском храме есть образы. Это образы с ликами солдат, которых я нашёл во время своего Поиска. Это лица неизвестных солдат, которые дорисовало моё сердце. И я больше всего прошу их об одном: братцы, помогите не допустить новой войны! Я точно знаю: они слышат меня. Ведь они же давно в строю Божьего воинства…

Они слышат. А что же мы с вами, живые? Можем ли мы не допустить этой войны??? Можем!!! Можем. Если хотя бы выбросим из головы дачи и тачки, купленные «во что бы то ни стало». Любой ценой! Знаете, например, какой?

Мы поверили однажды в сказку про сладкую и безбедную жизнь, которая придёт без усилий, сама собой. Как в голливудских сопливых мелодрамах. Поверили и взорвали свой Солдатский храм…

Я хочу передать свой недостроенный храм будущему поколению – чтобы им не пришлось, как мне, начинать с нуля. Дети пока чище и честнее, чем взрослые. И они не должны повторить наших ошибок.

Помните? Сколько бы ни приходил враг на нашу землю, первым, что он разрушал, были храмы. Конечно, каменные стены можно восстановить. Вернуть храмы в души куда сложнее.

Сегодняшний враг хитрее. Он помнит уроки истории. Не пойдет он биться в открытую. Зачем, если полем брани можно сделать души? И он разрушает храмы в душах наших, опустошая их. А потом пустота заполняется копеечным барахлом, цена которому – 30 сребреников. Как раз за разрушение храма.

30 сребреников – плата за пустоту. Пустоту умерших и заброшенных деревень. Их улицы никогда больше не огласит детский смех. Пустоту больших городов, где люди равнодушно пробегают мимо упавшего от боли, сдавившей сердце. Равнодушные и спешат получить свои очередные 30 сребреников – на новую заморскую шмотку.

Да что там получить? Отнять! И тогда дети убивают своих родителей за 30 сребреников наследства. У немощных стариков защитивших ценой своей молодости и здоровья страну, поднявших её потом из руин, отбирают их награды. Их честь! — самое дорогое, что есть у человека. И некому стариков защитить. Души-то у тех, кто мог бы защитить, пустые…

Остановитесь! Начните строить свой Солдатский храм! Легко не будет. Наоборот, будет трудно и больно. Иногда будет страшно.

Но строящий храм незаметно даже для самого себя становится честнее и чище. А еще, конечно, за то, что вы делаете, вас будут любить ваши дети. И Вы останетесь навсегда — в их уже храме. Вы останетесь вместе с теми, кто защищал Родину. И кто, отдав за нее жизнь, однажды помог вам – войти в этот вечный, непередаваемо прекрасный и чистый Солдатский храм!».

***

Любой храм всегда строят люди. Конкретные живые люди. Со всеми своими сильными и слабыми сторонами. Думаю, однако, что храмы воинские всегда строят люди чуть более светлые, чем обычно. Просто потому, что они по своей сути – защитники.

«А почему именно здесь строите?». А потому, что именно в этих местах, на границе Москвы и Рязани, из маленьких побед и трагических междоусобных поражений, складывалось в XIV веке великое государство, которое позже назовут Россией. Складывали его обычные, вполне земные люди. Позже именно они и станут для потомков, не потерявших память, Святой Русью. Правда, многие потомки при этом уверены, что Святая Русь – это очень давно и безвозвратно.

Солдатский храм – это как лакмус на человеческую состоятельность. Вот отвалился один, излучающий благолепие и благостность. Ничего удивительного! Благолепие – маска, не совместимая с конкретным трудом. Вот шипят другие: крестам, дескать, место только на кладбище. Вот трусят, боясь показаться «странными», просто подойти третьи. Четвертые раздумывают о своей «помощи» будущему храму. И это самые наивные люди!

Помощь? Лично мне и моим друзьями она не нужна. Да мы ее и не просим. Мы не просим, мы делаем то, что нам оказывается по силам. Кому ж вы собрались помогать, дорогие? Господу Богу? Рассмешили… Помочь вы можете только себе и своей душе. Своим детям – чтобы уважали и помнили вас.

Несколько дней назад я был в ста с небольшим километрах от будущего Солдатского храма, в древнем монастыре, основанном, кстати, Дмитрием Донским – после Победы на Куликовом поле. Приезжал вместе со своими друзьями А вместе мы строим наш храм, на границе Москвы и Рязани.

«Очень добрые люди – твои друзья! Ты сам-то представляешь, каким делом они занимаются?» — спросил меня настоятель. Представляю. Они возвращают Святую Русь – ХХ века. Вот она – в безымянных костях ее мучеников и подвижников. Если не проклята, то точно забыта. Забыта, правда, не всеми. Моими «иррациональными» друзьями из Поискового движения не забыта точно

А теперь – приходит время достроить Солдатский храм. Для людей. Чтоб не страдали беспамятством.

Серафим Берестов, инициатор строительства Солдатского храма во имя святого благоверного князя Дмитрия Донского

Слово тем, кто строит Солдатский храм

«Чем дальше от человека война, тем меньше эмоций. И все равно бывает страшно. Иной раз находишь санитарное захоронение 1942 года, а запах такой, будто только на днях бойцов в яму скинули. Глина…

…Иногда они даже не закопаны толком. Люди, лошади, коровы, собаки. Всех в кучу стащили, полили антисептиками, чтоб заражения не было. И оставили под дерном, глубиной в полштыка лопаты.

Еще страшнее для меня - их возраст. Сколько молодых! Никогда не забуду молоденькую медсестричку, судя по косточкам и сохранившимся фрагментам формы. Начиная от ключиц, всё разворочено. Мы "захоронку" перетряхнули, а головы нет... А мои первые найденные бойцы - лейтенантик с солдатиком! Они в одной ячейке лежали. Вокруг до сих пор минометных осколков десятки килограммов.

В первую ночь мне всегда снятся найденные бойцы. Я вижу их лица. Физически ощущаю, как они выглядят. Я молюсь за них. А кому еще за них молиться?! Больше ведь физически некому. На следующую ночь сны уходят».

Наталья Назарова, командир поискового отряда «Поколение».

Почему в России так мало воинских храмов? Может быть, потому, что память у нас слишком короткая, а слов больше, чем дела? Я не знаю…

«Я живу в Тверской области. Село Холмец, в 1942 году – северо-западная оконечность Ржевского выступа. 158-я стрелковая дивизия, полегшая в наших краях, воевала без касок. Карманы, набитые патронами, ремень — все! Цепь за цепью, с винтовками наперевес. Прямиком к Богу! Они, когда шли в атаку, четко знали: идут на смерть. Вещмешки в атаку не брали, котелки. Не потому, чтоб полегче было. Из личного — только ложка за голенищем валенка. У меня десятки этих ложек. Я их берегу. Это все, что осталось от героев и мучеников.

158-я дивизия воевала здесь месяц, с конца февраля 1942-го. 11 тысяч человек плюс пополнения около 2 тысяч. 20 марта 1942 года осталось личного состава 2500 человек. Дивизию отправили на переформирование.

Это очень хорошо, что мои друзья строят именно воинский храм. Неважно, что за 500 километров от моего дома. Чем смогу, я буду вам помогать, мужики! Построим!».

Сергей Виноградов, член поискового отряда, Тверская область.

«…Афган, горный массив Луркох. Спасти двоих бойцов мы пытались целый день. Бросали дымы, прикрывали огнем. Пытались вытащить с помощью альпинистской "кошки". "Духи" быстро раскусили ситуацию. Они добивали моих солдат медленно, прицельно - в ноги, в руки. Чтобы кровью истекли. Так и вышло. Для меня, командира - страшно: вот они, твои солдаты. Рядом лежат, ты с ними весь день почти переговаривался. А спасти не смог.

Киношники любят слезу выжимать, отправляя погибших героев прямиком в рай. Я не знаю, куда души моих солдат отправились. Наверное, в рай. А вот киношные сопли я не люблю. У меня эти мои бойцы до сих пор перед глазами стоят. И умирать стану – их не забуду. Война до конца не отпускает до сих пор. Кошмары не снятся, просто копаешься в себе. Люди, которыми ты командовал, погибли.

На той войне мы не обращались к Богу. Честно. Мы были коммунистами. О Господе годам к 40 первые мысли стали появляться. Я и сейчас нечасто в церковь хожу. Но знаю – о погибших своих бойцах надо молиться. Ну и что ж, что они в раю?

Говорят вот: тяжело храмы строить. Наверное, непросто. Но храм-то будет воинский. Шапку по кругу! Кому не все равно, тот обязательно положит».

Полковник Владимир Кравченко. В 1981 году – командир мотострелкового батальона 5 гвардейской мотострелковой дивизии.