|
Солнце давало
болезненно белый цвет всему, само же предательски было красным. Даже
безоблачное небо было белым, а не синим. Песчаные барханы, разглаженные
широкой расческой, виделись оранжевыми только вдалеке, песок под ногами был
белый. И черный шатер, гладкий, идеально квадратный. Внутри она. Ее одежда –
легкое белое платье, она босая, а волосы, белые с легкой тенью синевы,
распущенны и струятся. На ее ладонь льется вода, тонкой струйкой, вытекая из
ниоткуда и утекая в никуда. Она смотрит прямо в глаза, не моргает, улыбается.
Долго. Можно почувствовать, как шевелятся барханы, как песчинки
перемешиваются, текут, подвластные ветру. Воздух накаляется. Солнце щедрое,
безжалостное, расточительное. Вода льется на ладонь. Она улыбается. Долго. И
вот она убирает ладонь и протягивает ее на встречу. Касаешься – ладонь сухая.
Она кладет вторую ладонь сверху, смотрит прямо в глаза и говорит: «Не важно,
как долго вода лилась на мою ладонь – я оботру ее, и ладонь снова станет сухой».
|
Расчесанные
широким гребнем барханы белого песка сливались на горизонте с белым
безоблачным небом. Все вокруг было белым. И только круг изморенного,
дымящегося солнца был красным. И только куб шелкового шатра был черным.
Внутри – она. Ее одежда – легкое белое платье, она босая, а волосы черные,
распущенны и струятся. На ее ладонь льется вода, тонкой прозрачной струйкой,
вытекая из ниоткуда и утекая в никуда. Она смотрит прямо в глаза, улыбается.
Долго. Можно почувствовать, как шевелятся барханы, как песчинки
перемешиваются – текут, подвластные ветру. Можно почувствовать жизнь. Воздух
раскален. Солнце безжалостное, расточительное. Вода льется на ладонь. Она
улыбается. И вдруг протягивает ладонь. Касаешься – ладонь сухая. Она кладет
вторую ладонь сверху и говорит: «Не важно, как долго вода лилась на мою
ладонь – я оботру ее, и ладонь снова станет сухой».
|
Комментарии