Сквозь время к Веронике

Купив печатную версию книги "Сквозь время к Веронике", вы получите полное собрание электронных книг автора в подарок. (А если вы сделаете это до 14 апреля 2020, то вы так же получите бесплатную подписку на все будущие книги автора в электронном варианте)

https://boomstarter.ru/projects/pavelpratskevich/skvoz_vremya_k_veronike

1

В любой хорошей и плохой сказке, в которой герою достаются сверхспособности, герой либо получает их в результате несчастного случая, либо в награду за свою доброту, иногда ещё за свою простоту. В моем случае всё было иначе. Иначе совсем. Совсем иначе. Иначе, чем того требует жанр.
Я был простым вором. Когда человек ворует кошелек, он вор, когда ворует государства — политик. Сначала я был вором, потом стал политиком. Правда, ненадолго.
Свои сверхспособности я приобрёл, случайно попав в квартиру профессора. Да, просто профессора, потому что черт его знает, чем он дышал по жизни. Когда ешь котлету, лучше не думать о её составе. Вот и я до сих пор не думал, профессором чего был тот профессор. Ладно, конечно, я об этом думал, но чёткого ответа на этот вопрос не существует. Да, и так бывает. Профессор грёбаных наук.
И, нет, в квартиру я попал не случайно. А вот квартира была случайной.
Пока говорю запутанно? Скоро начну говорить чётче.
Грабить квартиры я начал давно. В совершенстве овладел искусством тихого взлома.
Каждый раз, когда я попадал в чужую квартиру, во мне был такой градус паранойи, что я серьезно боялся в раннем возрасте заработать букетик сердечных заболеваний.
Мне всегда казалось, что меня заметят соседи. К счастью, я стал взрослым в те времена, когда соседи не знают друг друга, и чужие люди в подъезде не вызывают подозрения.
И, в отличие от большинства своих коллег по грабежам, я старался надевать одноразовую примечательную одежду. То есть вместо чёрной одежды я надевал обычные дешёвые шмотки. Объяснить самому себе, к чему этот маскарад, я не мог. Так же, как не мог себе объяснить, зачем к месту преступления еду на трёх автобусах, а обратно — на пяти.
Проще говоря, я был трусом и параноиком.
Что поделать, профессия располагает.
Я всегда боялся, что зайду в квартиру, а там кто-то будет. На этот случай я всегда носил с собой хлороформ, который так ни разу и не применил. Зато дважды убивал хозяев квартир. Так вышло.
Профессора, к его счастью, в день ограбления дома не было, что позволило ему прожить ещё три дня. Хотя, уверен, эти три дня были для него настоящим адом, поскольку пропала из его дома работа всей его жизни, помимо менее значимого для него набора «честно нажитого». Потом, правда, я пойму, что ад, в котором должен был находиться профессор, весьма сомнителен, но обо всём по порядку.
Я вернусь к нему через три дня, чтобы обезопасить себя. Чтобы никто и никогда, кроме меня любимого, более не овладел работой профессора.
Убить второго человека не так уж и сложно ни морально, ни технически. К тому же, так уж вышло, что и тот первый убитый мной был стариком. Многим жалко стариков: они такие беспомощные, милые и так далее. Мне же, наоборот, всегда казалось, что жизнь одного молодого человека стоит жизни двух стариков. Старик уже прожил много лет, и, с точки зрения математики, умирать не так жалко. Лучшее уже позади, жизнь на исходе. А вот жизнь молодых всегда оборвана на самом интересном месте, и даже если это не так, то с точки зрения математики это так. Человек может проживать никчемную, пустую жизнь, и впереди у него только пустые и никчемные дни и годы. И вот однажды он умирает, и всем его жаль. Почти всем. Ведь он умер молодым, столько мог сделать. И не важно, что его биография указывала на то, что вряд ли впереди большие перемены, и молодой человек однажды, на удивление всех и самого себя, возьмёт и начнёт «что-то делать».

В квартире профессора я искал деньги. Меня всегда в первую очередь интересовали деньги. Потом драгоценности. Брать технику я не отваживался. Слишком уж она привлекает внимание, если её выносить из чужой квартиры. К тому же, сегодня выносить технику, в моём понимании, всё равно, что поработать на перевозке квартир. Деньги с продажи минимальные, зато на такой работе ты реально работаешь. И, имея определенные каналы сбыта и делая откаты вразного рода крышующие мою деятельность организации, я предпочитал работать один. Много в одиночку не унесёшь. А я, по мудацкой натуре своей, не удосужился освоить вождение автомобиля. Не видел я себя в качестве гонщика Формулы-1, и в «Форсаж» меня не взяли бы. Так что воровать я мог лишь то, что мог без палева пронести на себе до «Румынской границы».
Да, именно, очень я любил образ Остапа Бендера, а вот румынскую границу не любил. Поэтому деньги —наше всё, а побрякушки —наша петля. Не ищите логику, она у меня своя.

Денег у профессора было очень много. Понятия не имею, откуда. Либо он хорошо зарабатывал, что логично. И нелогично в то же время, ибо Россия, ибо с чего бы? Может быть, богатая тётушка или крякнувшаяся жёнушка. Всякое в этом мудацком мире бывает. И даже то, что было дальше. И даже то, откуда у российского профессора деньги.
Наводку на профессора дал мне мой давнишний приятель. Желая получить на выходе 2 000 американских рублей, получил он в итоге битой по голове и место на кладбище, но я тут ни при чём, так судьбе было угодно.
В доме профессора я нашёл в общем пересчёте на заграничные рубли 301 тысячу, что не могло не радовать. По факту, после этой квартиры я должен был перестать работать и переехать куда-нибудь в страну вечных солнц и тёплых морей.
Самый большой доход с одной ходки раньше не превышал 21 тысячу долларов. После выплат всем заинтересованным в моём «творчестве» персонажам у меня оставалось до 60% от всей суммы. Иногда доход за одну ходку бывал по 400 долларов, а на выходе — 200-250. Так что работал я периодами. Иногда квартиру в неделю, иногда не работал по полгода.
Естественно, проследить, сколько я зарабатываю, никто не мог, и я по-своему хитрил, но часто это не практиковал, поскольку можно один раз облажаться, и будешь должен всю жизнь. Ограбишь сегодня квартиру — завтра оборотень в погонах расскажет братве, на какую сумму была обута квартира, а потом у твоей «крыши» сумма из ментовского доноса не сойдется с твоей, и «леденец» котёнку — не будет больше сраться. Если прибавить ко всему этому мою трусливость и параноидальность, кидать вышестоящих я не мог и не умел. Не вяжется моя параноидальностьс 2-мя трупами за плечами, но вот такой я забавный зверёк, смиритесь.

Я решил по-умному уехать из страны, чтобы ни с кем не делиться. Но, помимо денег, мне достались два блокнота профессора с записями. Я взял их не из интереса или других соображений, просто они лежали в одной куче в сумке с частью денег, найденных мной в квартире.
Ради интереса я все же изучил их.
И вот тогда…

Я не сразу понял, что произошло. Оно и понятно. Человек, который выпьет стакан водки, не зная о последствиях подобного мероприятия, не сразу поймет, что с ним происходит и почему восприятие реальности и себя в ней изменяется.Вот и я, дойдя до определённой строки в записках профессора, понял, что всё вокруг начинает меняться, но не мог понять, почему.
Мне показалось, что с моим сердцем-таки случилось весёлое приключение в объятия приступа или инсульта, но процесс изменения реальности был безболезненным и даже приятным. Просто в какой-то момент всё приобрело какую-то другую форму, но лишь в моей голове.
Я понял, что могу пойти и убедить кого угодно в чем угодно. Я не знал, что реально могу это сделать, но чувствовал небывалый прилив уверенности в себе.
В тот миг я думал, что на меня просто снизошло просветление. У меня бывали подобные приступы вседозволенности под дозой алкоголя, но, как правило, они кончались тем, что кто-то в резкой форме кулака по морде убеждал меня в том, что дзен не достигнут и мне стоит пойти дальше работать над своей кармой.
На этот раз моё убеждение было таким сильным, что я решил испытать свою веру. Меня несло, мне хотелось подвигов. Мне хотелось навалять всему миру и казалось, что мир, забившись в угол, сидит, дрожит и молча ждет моего пришествия.
Я вышел из квартиры и постучался в дверь соседа. Редкостный подонок, который мог проломить встречному череп за неправильно брошенный взгляд. И тут на пороге я — со своей убежденностью в том, что могу обуздать любую чужую волю. Лицо открывшего дверь соседа не располагало к дружелюбной беседе. А дружелюбную беседу вести я и не хотел, я хотел доминировать, унижать и властвовать.

— Я думаю, всем будет очень хорошо, если ты сейчас пойдешь погуляешь, а я пока пообщаюсь с твоей женой в интимной обстановке, — сказал я соседу.
— Надолго? — уточнил он.

Вспоминая этот эпизод после, я не раз думал о том, как решился на такой разговор, почему не начал с малого, а сразу перешёл на переход через все жизненно важные табу. Но тогда во мне была уверенность, и всё происходящее казалось вполне естественным.

— Часа мне хватит. И купи на обратном пути тортик. Я, знаешь ли, люблю после секса сладкого покушать.

Думаю, про тортик, которого я совсем не хотел, я добавил, чтобы окончательно убедиться в том, что сосед правильно понял, для чего мне нужно уединиться с его женой.

— Я возьму деньги?
— За деньги и дурак купит, а ты без денег попробуй.
— Хорошо.
— Так говорил мой дедушка. Ты же уважаешь моего дедушку?
— Конечно.
— Ступай, добрый молодец.

И сосед ушёл в своем домашнем спортивном костюме и тапочках гулять на улицу, попутно думая, где ему достать денег на покупку тортика любовнику жены, или всё-таки стоит принять мое указание в чистом виде и купить тортик без денег.

Я прошёл в зал и, игриво смотря на жену соседа, спросил:

— Ну что, бабоньки, как ночку коротать будем?

Я, впрочем, ожидал, что она не оценит шутку и спросит, нужно ли ей позвать подруг, чтобы из одной реальной бабоньки компания расширилась до желанных мною нескольких бабонек. Этого не произошло. Вместо этого я получил отборную порцию отборного мата. И был вырублен ударом водочной бутылки по голове.
Придя в себя, я увидел жену соседа, без интереса смотрящую телевизор. Вот так вот просто: она разбила об мою голову бутылку водки и принялась продолжать смотреть телевизор. Женский алкоголизм – великая вещь. Ну, ушёл муж, ну, пришел я, ну, вырубила – бытовуха, чё.
Я постарался встать, но как-то не пошло. Моя обидчица попыталась мне помочь.
Мы сидели и смотрели телевизор. Наверное, это была бы идеальная картина русской жизни для типичного мозга американца с его представлением нашей убогости.
Спустя минут сорок вернулся сосед, и мы принялись кушать тортик. Жена его, видимо, успела забыть о причинах, по которым её пустая бутылка водки вошла в грубый физический контакт с моей головой. Я решил понять, что в голове соседа.

— Если попрошу с окна выброситься, выбросишься?
— Ну, если надо.
— Совсем мозги пропил, — вмешалась жена.
— Я пойду, — подытожил я.
— Заходи, если чё, — сказал сосед.

***

Я вернулся домой. У меня болела голова, и болели мысли в голове. Есть такие состояния, когда доставлять физический дискомфорт могут не только внешние раздражители, но и внутренние. Нет, я говорю не о каких-то внутренних болях, типа желудка или сердца, я говорю о физической боли от мыслей.
Мысли и сам процесс их создания настолько физически тяжелы, что всё существование становится невыносимым. Перестать думать ты, естественно, не можешь. Процесс пропускания по каналам мозга всяких мыслей и образов — занятие непрерывное, и только просветлённым и годами тренирующимся ламам удаётся этот процесс остановить. Мне никогда этого не удавалось, поскольку любая попытка остановить ход мыслей неизбежно приводила к мыслям о том, как это сделать.
Мои раздражители были и внешними, и внутренними. Болела голова, с непривычки вступившая в довольно интимные отношения с изделием из толстого стекла, и болел мозг, который привёл мою голову к возможности встречи с бутылкой.
Хотелось сдохнуть, но наученный годами мозг понимал, что ни одна вещь на свете не стоит того, чтобы прекратить процесс жизнедеятельности.

Правда, когда однажды утром ты просыпаешься, и мир пустеет по неизвестным причинам, а ты пустеешь вместе с ним, когда ты не видишь смысла ни в ком и ни в чём, и когда, как бы ни старался, не можешь ни на грамм заполнить свою и мирскую пустоту, тогда очень сложно убедить себя в целесообразности дальнейшего продолжения собственной жизни.
Хочется выжечь всё напалмом; потом сходить покурить, вернуться и дожечь то, что превратилось в пепел; затем встать над физически опустевшим миром и перестать быть или, наоборот, лишь в тот миг начать жить.
Здравый смысл и инстинкт самосохранения перестают работать, и ты направлен на самоуничтожение, хотя чаще всего никаких попыток себе навредить ты не предпринимаешь, но уже одной только своей пассивностью и унынием наносишь себе вред.
Очень легко можно просто встать, принять душ, скушать вкусняшку, позвонить няшке, выпить пивка под вкусную закуску, прогуляться по городу, слушая в наушниках громкую музыку, и тебя 100% отпустит, и мир опять наполнится красками. И ты прекрасно это знаешь, и ты вообще много чего знаешь. Но ты не делаешь этого. Просто ты задавлен своим настроением.
И поскольку, смотря на мир сквозь призму своего уныния, ты не видишь ни в чем смысла, и даже в нахождении смысла ты тоже смысла не находишь, ты просто продолжаешь пассивно коротать отведенную тебе вечность. Лёжа на спине и сходя с ума от бренности бытия, затягивая процесс восстановления и возвращения себя в ряды наполненных жизнью людей.
В общем, я был примерно в таком состоянии. Я открыл бутылку коньяка, распил с самим собой около 300 грамм и лег спать.
Если вы не пьете хотя бы раз в неделю, на утро, вместо похмелья и прочих багов бытия, вы вдруг обнаруживаете себя в том самом состоянии, которое я описал ранее. Мир опустел. Ваша химия нарушена, и вы не хотите выпить или просто не понимаете, что хотите, но организм испытывает непонятную ломку. Причём ничего конкретного он от вас не требует — он просто недоволен.
Я не биолог. Говоря это, я понижаю авторитетность своего мнения и оставляю за собой право нарушать все существующие мнения биологов касательно всего того, что я напишу. Приём грязный, поскольку любая сволочь, заявляя, что она сволочь, считает, что в глазах тех, кому она говорит о том, что она сволочь, снижает процент своей сволочности в своих сволочных поступках и словах, поскольку те, кто видят проявление сволочности, заранее предупреждены, что перед ними сволочь. И это работает. Хотя, к примеру, если предупредить человека, о том, что кофе, который он будет сейчас пить, — без грамма сахара и очень горький, — вряд ли кофе станет более сладким оттого, что пьющего предупредили о его горечи.
Смысловой парадокс двух примеров.
Мой мозг уже кипит и не знает, как вернуться обратно на обозначенную мной в моей голове дорожку. Вру, мозг не кипит, всё ему понятно и всё, что он хотел, он уже сделал. Но я должен сказать, что мой мозг кипит, чтобы в случае закипания мозга у читателя составить ему компанию и вроде снять с себя часть вины фактом того, что мне тоже нехорошо от сложившейся ситуации и сложившихся в ней слов.
К примеру, я думаю, при всей абсурдности мировой судебной системы, в судебной практике должны быть случаи, когда человек, избивший другого человека, подавал на этого избитого им человека в суд по причине полученных им травм и увечий об тело избитого им человека в процессе избиения. То же делаю и я.

Находиться в таком состоянии я очень не хотел, и, выпив крепкий кофе, спустился в магазин.

Я взял креветки, две бутылки тёмного пива и банку с маринованными огурцами, помидорами и патиссонами. На кассе я также взял одноразовый стакан. Выйдя из магазина и отойдя за угол, я выпил три стакана рассола и, окликнув выпивоху бомжеватого вида, отдал ему стеклянную банку с соленьями. Вернувшись домой, за полчаса я умял сушёные креветки и выпил пиво. Жизнь была прекрасна.

Я опять взял в руки записные книжки профессора.

***

«Если можно написать код, который рождает целые пространства в виде интернета, компьютерных игр, то что мешает создать код, который бы создавал подобные миры в голове человека. Вернее, код, который активировал бы в мозгу человека участки, отвечающие за те или иные качества.

Кто сказал, что нельзя сделать из человека гения?

Только отчего-то ученые пытаются вмешаться в мозг человека с помощью операций или электричества, нейтрализуя определенные участки мозга. Но никто не пытается разгадать код, вписанный в программу человека.

Да, электричеством ученые пытаются активировать определенные участки мозга, но это всё не то. Совсем не то. Это карательная психиатрия, но не реальное благое изменение личности».

Из двух записных книжек профессора эта была второй. В первой были коды, и именно при прочтении первой я вчера почувствовал в себе высшую силу убеждения и воздействия на человека. Сейчас я, пропустив первую, взялся за вторую.

Я уже понимал, что со мной вчера произошло, но не спешил возвращаться к кодам. Вчерашний случайный эксперимент привел меня к воздействию на соседа и удару бутылкой по голове, поэтому, прежде чем приступать к очередному эксперименту, к которому я хотел мчаться на всех парах через все возможные тернии мироздания, я хотел сначала прочитать инструкцию по применению или хотя бы предисловие.

Возможности, которые открывали мне эти записки, в миллионы раз превышали те возможности, которые мне открывала 301 тысяча долларов, гостившая по соседству с записными книжками.

Не отрывая глаз от записок, я промчался через сотни мыслей. На одном только воздействии на людей я мог заработать миллионы и миллиарды. Я мог уничтожить мир;достаточно было просто через длинную цепочку людей выйти на президента и попросить его немножко бомбануть США ядерной ракетой— и мир утонет в ядерном апокалипсисе.

Как я понимал, при прочтении кода я мог воздействовать только на одного человека за определенный период времени. То есть, чтобы устроить ядерное месиво, мне нужно было выйти на одного человека, получить от него ключик к другому человеку и так, через периоды времени, выйти на нужного президента.

Я мог зайти в банк и попросить кассира выдать мне миллион, а потом еще по миллиону всем в очереди, чтобы снять с себя подозрения.

Нет, как-то не туда и мелко. Не суть.

В руках у меня была невидимая волшебная палочка, хотя такое могут и гипнотизеры. Наверное, могут. Но, они этому учатся, а я просто читаю код и могу.

Я вернулся к чтению.

«В 1970-м мне посчастливилось объездить с экспедицией Гималаи и прочие дивные дивы. Тогда я услышал много разных историй и легенд. Одна из них рассказывала о древних цивилизациях, которые всегда жили в этом мире —и во времена пещерных людей, и во времена более поздние. Человек был выведен ими практически для практических целей.

Подробности создания человека доподлинно неизвестны, неизвестно и то, зачем был создан человек.

Та цивилизация могла общаться без слов на уровне передачи информации по пространству, примерно как в нашем 21 веке передается информация через сетьинтернет, или как сообщения из телефона за секунду, улетая в небо, возвращаются на Землю ипопадаютиз одного телефона в другой.

Когда создавался человек, в него была вложена огромная программа, которая должна быть скрыта от её носителя и раскрываться по частям через определенный период времени.

То есть человек прошлого изначально был способен создать мобильный телефон, но не знал об этом и был способен лишь на примитивное мышление.

Через цепочки поколений в человеческих мозгах раскрывались лишь частично новые возможности, превращая сознаниечеловека через груды лет из примитивного в ныне существующее.

С ростом числа людей, а значит, и с ростом числа носителей мозгов, складывался паззл, выводя сознание человека на новый уровень.

То есть, если у нас есть 10 долларов, мы можем купить обед в дешевом ресторане. Имея 100 долларов, мы можем очень хорошо покушать в дорогом ресторане. Имея 10 000 долларов, мы можем открыть дешевую закусочную. Имея 100 000 долларов, мы можем купить неплохой ресторан. Имея 10 000 000 долларов, мы может открыть сеть дорогих ресторанов.

Точно так же и с количеством людей: имея 1 000 человек, мы обладаем потенциалом, способным создать топор и копья для охоты на мамонта.

Имея 1 000 000 000 человек, мы можем запустить в небо самолет.

Имея 7 000 000 000 людей, мы может создать новые виртуальные миры.

Люди в силу определенных причин делятся на 80% неандертальцев, освоивших современную специфику поведения и мышления, но не способных создавать что-то новое, и на 20% людей нового времени, способных на основе знаний поколений создать новое в больших и маленьких масштабах.

Есть также версия, что на деле процентное соотношение —95/5. При этом 4% создают посредственные вещи, и 1% на основе этих посредственных вещей создает поистине невероятное, ну, и оставшиеся 95% выступают в роли пассивных потребителей, никак не вносящих вклад в общее развитие.

Но вернемся к древним цивилизациям. Исчерпав для себя ресурсы Земли и поняв, что Земля больше не может удовлетворять их запросы, они спешно покинули её, уйдя в другие миры или другие пространства, оставив мир тем, кого Земля может удовлетворить, то есть постоянно развивающемуся человеку, который должен постоянно ускорять своё развитие.

Пиком развития человечества должно стать состояние ума, максимально приближенное к уму, которым обладали создавшие нас цивилизации.

Поскольку человек —существо дефектное, то и сверхразум достанется лишь 1% людей, 4% получат подобие сверхразума, и 95% людей обретут просто адаптированное к современным реалиям мышление.

1% людей должен править остальными 99%, но весь процесс жизнедеятельности этого одного процента должен, в конечном счете, идти на удовлетворение нужд остальных 99%.

Зачем такое разделение в умах?Думаю,потому, что если каждый будет владеть сверхразумом, начнется противостояние желаний, которое просто уничтожит планету.

Во все времена люди состояли из многочисленных лагерей, уничтожающих и ненавидящих друг друга, поскольку на одни и те же вещи смотрели с разным пониманием сути вещей. Это постоянное противоречие рождало прогресс, реки крови и подпитку Земли удобрениями в виде человеческих трупов. Земле жизненно необходим кровавый прогресс, чтобы принимать в себя новые порции пищи с целью вернуть её в новой форме к жизни, чтобы умертвить и опять вернуть. Вечное колесо жизни, рабом которого вынужден быть каждый рожденный здесь.

Можно было просто ввести в код человека меньший срок эксплуатации земного тела, но это не позволило бы человечеству двигаться вперед, поскольку, чем короче срок жизни всех людей, тем меньше они способны усвоить за свою жизнь и меньше влияния оказать на окружающую среду.

С каждым веком и тысячелетием человеческой истории срок жизни среднего человека должен увеличиваться, чтобы давать возможность человечеству раскрыть больше скрытого потенциала.

Животным природа отвела короткий срок, чтобы животное успело произвести потомство и стать пищей для земли. Никакой сверхзадачи на животных землей не было возложено. Просто еда для земли и (потом) для человека. Еда, которая исправно рожает новую еду. Животное ест растения и себе подобных, производя удобрение одного вида, и умирает, производя удобрение другого вида. Также животное служит едой для человека, другом для человека, помощником для человека, угрозой для человека и средством его передвижения.

Земля не создавала человека. Человека создала та самая цивилизация, жившая на земле.

Создавая человека, в него нужно было внести такие функции, чтобы земля не отвергала его и не создавала собою условий для его уничтожения. То есть, если человек будет изначально жить долго, не принося земле пользы, земля его уничтожит. Поэтому человек должен жить не дольше животного, 20—30 лет, постепенно увеличивая срок своей жизни, так, чтобы земля не начала бить тревогу и привыкала к растущему сроку жизни человека.

Чтобы земля не пыталась уничтожить всё человечество, желая скорее покушать мертвечины, нужно сделать так, чтобы люди воевали друг с другом по разным причинам. Так, если средняя жизнь человека будет длиться 40—50 лет, каждые 50—100 лет должна происходить война, которая будет уносить жизни 10—50% всего человечества, утоляя голод земли на ближайшие 50—100 лет. После процедуру с войной нужно повторить.

Можно сделать еще проще: разделить мир не на два враждующих лагеря, а на сотни лагерей. И в каждой точке земли один лагерь будет воевать с другим, то есть не будет большой войны раз в сто лет, но каждый год будет происходить война одного лагеря с другим, передавая эстафетную палочку другим лагерям. Среднее количество людей, погибших за 100 лет при 100 войнах, будет таким же, как и при одной большой войне всех лагерей в течение года.

К примеру, в 20-м веке, когда рождаемость росла в геометрической прогрессии, тиф и прочие игрушки по уничтожению человечества были уже неудовлетворительны для земли, и земля уже несколько десятков лет не видела глобальных войн,— мир разразился таким количеством войн и таким количеством жертв, что земля вполне могла наесться лет на 300 вперед.

Чтобы немножко держать землю в тонусе, избавляя её от желания новой большой войны, были придуманы такие болезни, как СПИД, наркомания, рак разных мастей, ну, и для большей эффективности – президенты-пид*расы, способствующие мелким конфликтам и голоду в определенных неперспективных участках земного шара.

Помимо прочего, люди мрут ввиду природных катаклизмов, которые внесены в программу земли, и увеличиваются с ростом числа живых существ, живущих на ней, и людей и животных.

Войны и болезни человечества, как и всё происходящее в этом мире, были заранее просчитаны и прописаны в коде мира, и всё вокруг—всего лишь театр, в котором актеры играют свою роль, не зная, что они актеры и играют роль.

Приспособив человеческое тело и мозг к бытовым нуждам земли и обеспечив тем самым человеку выживание на земле, ушедшие цивилизации скрыли от человека все вложенные в него возможности, чтобы человек не уничтожил землю в первый день своего существования.

Современному человеку, когда он рождается, не дают разрешение на ношение оружия, поскольку, не понимая ценности человеческой жизни, он играючи перестреляет всех, кого встретит. Также человеку до достижения им определенного возраста запрещено употреблять алкоголь и другие дурманящие средства, поскольку, не имея навыков контролирования своей природы, неокрепшее сознание человека под воздействием дурмана способно также нанести вред себе и окружающему его пространству.

Человек законами общества ограничен в использовании всех ресурсов человеческого быта до достижения определенного сознательного возраста;также и всё человечество насильно ограничено в скорости своего прогресса и своего потенциала, чтобы, как маленький ребенок, напившийся алкоголя, не перестреляло себя и себе подобных из пистолета.

То есть человечество получит всё, но оно должно до этого всего дорасти.

Получи человек сверхразум сразу при рождении своего рода, он бы уничтожил бы всё живое и себя в первую очередь, просто-напросто не справившись с управлением даннымему разумом.

Жители Гималаев были теми «самыми» редкими носителями сверхразума, превосходя своим интеллектуальным развитием всех прочих людей земли.

Как гласила легенда, а вместе с ней и сотни «подлегенд», они могли общаться на расстоянии, следить за всем миром, просто входя в транс, и получать любую интересующую их информацию посредством вхождения в общее информационное поле, которое практически полностью скрыто от простого человеческого восприятия.

Не знаю точно, насколько я верил во всё то, что я слышал, и насколько доверял показанным мне фокусам, но я зажегся идеей разгадки кода и кодов, которые скрывают от человека весь его потенциал.

Мне четко представлялся человеческий мозг в виде длинного кода, который можно прочесть и на основе которого происходит вся жизнедеятельность человека, но в который внесены скрытые коды, закрывающие от человека весь его потенциал.

Я не искал Шамбалу или копьё судьбы. Я искал расшифровку кодов.

Естественно, никаких значимых тайн мироздания о строении человека мне никто не мог раскрыть по той простой причине, что никто не обладал этими знаниями, а если и обладал, никогда и ни с кем не стал бы делиться по рациональным соображениям сохранения равновесия на земле и стабильного, постепенного прогресса человеческого интеллекта. А если и был какой-нибудь умный черт, который до чего-то такого все же допер, то его либо давно сожгли на кострах инквизиции, либо расстреляли в подвалах Лубянки, либо держат в психиатрической больнице, пичкая тонной лекарств, не давая выйти из состояния овоща и воспользоваться открывшимися знаниями.

Постигать основы скрытой Вселенной можно с помощью науки, но это крайне медленный процесс, способный открыть одну миллиардную от общей картины мира.

У меня не было миллиона жизней, жизнь была всего одна, и кто знает, сколько она продлится, и не нагрянет ли завтра в мою квартиру воришка с целью поживиться моим «годами нажитым» и убить меня на всякий случай».

Дойдя до этого момента, я впервые сильно испугался. Профессор в своих дневниках словно говорил со мной, словно писал мне, более того, словно призывал меня к его устранению из числа живущих на земле профессоров.

«Идти обычными научными путями к своей цели я не мог, необычными научными путями тоже не представлялось возможным.

В какой-то момент я понял, что лучшим способом познания непознанного является практика считывания информации из общего информационного поля.

Вряд ли моя идея будет понятна простому уму обывателя, поэтому на случай всякий и на всякий случай я разложу общую концепцию по полочкам.

Я решил использовать все известные практики вхождения в транс. То есть я реально решил использовать методики тех, кто мне рассказал о древних цивилизациях.

Дорога открывается идущему, а еще —терпение и труд всё перетрут. Если я посвящу пару десятков лет практике медитации и вхождения в транс, я стану в этом вопросе большим специалистом-практиком.

То есть за год я освою палку-копалку, за десяток лет постоянных тренировок и изучения новых и более продвинутых методов я освою промышленный комбайн в деле медитации и вхождения в транс.

Далее.Если,первый раз играя в компьютерную игру, человек не может сделать и двух шагов, чтобы не оказаться в числе убитых, то спустя определенное количество времени начинает ориентироваться в огромном пространстве игры лучше, чем в собственной квартире.

Естественно, мне совсем ничего не даст умение юзать параллельные миры и всякие информационные поля, если я не освою определенные науки.

То есть научиться входить в общее информационное поле – это одно. Научиться понимать, что оно тебе дает – это совсем другое.

Пропустим список всех наук, которые я день за днем изучал, список слишком долгий, и проще сказать, чего я не изучал.

Задача моя была такова: посвятить свою жизнь изучению медитативных практик и разных наук, минимализировав время на все остальное. Нет семье, нет карьере, нет всему миру со всем, что в нем есть.

Жить таким образом в СССР было довольно сложно, и приходилось как-то крутиться.

Я использовал свой ум, чтобы меня не трогали ни представители власти, ни сама власть.

Достаточно было написать диссертацию одному брату одного обкомовского работника, как до 1986 года я обеспечил себе спокойную жизнь, вхождение в нужные архивы и даже фиктивную работу, за которую я получал минимальную зарплату и не преследовался законом за тунеядство.

С приходом перестройки можно было на многие вещи «забить болт» и жить у себя на уме. А с приходом 1991 года я даже юзал информационное поле и применил свои навыки экономики, чтобы заработать себе на уютную квартиру и счет в банке в размере 200 000 долларов. Иметь больше не хотелось, чтобы не привлекать к себе внимание ни организаций, ни властей, ни ментов, ни братков.

Хотя я мог заработать себе состояние, равное бюджету всей страны, но оставил эту опцию для Мавроди. Ну, а что, хороший тамада, и конкурсы интересные.

Я нашел и расшифровал коды предвидения будущего, чтения мыслей людей, воздействия на людей и моментального усвоения информации.

Тут стоит сделать некоторые уточнения.

Заглядывать в будущее я мог очень абстрактно, то есть я знал, что будет происходить с планетой, но не знал, что будет происходить со мной или моими соседями. Я видел общую картину завтрашнего мира, но не видел картину в частностях. То есть то, что Обама станет президентом Америки, я знал уже тогда, когда Обама даже не думал о таких перспективах. Но я не видел, собьет ли меня завтра машина или нет. Дело в том, что моя смерть –это моя личная маленькая трагедия и большая трагедия для водителя автомобиля, который меня собьет, поскольку ему нести уголовную ответственность за мою смерть. Моя смерть никак не влияет на общую картину мира. В то время как Обама вписан в мировую историю, а мировую историю я видел очень хорошо. Я в мировой истории не фигурировал, соответственно, и увидеть своё будущее я не мог.

Читать мысли я мог тоже весьма относительно. Правильней сказать, что я читал не мысли, а чувства людей. То есть я очень хорошо на себе чувствовал настроение человека, его скрытые эмоции и внутренние колебания его души. Этого было вполне достаточно, чтобы просчитать общий ход его мыслей. К примеру, если сказать человеку «Ельцин», то по его настроению, которое он автоматически прячет глубоко в себе, я мог понять отношение человека к интересующему меня персонажу. Скажи я девушке «А любишь ли ты меня?», я мог чувствовать, что она чувствует от моего вопроса. От её ответа и её эмоций во время ответа я мог понять, говорит она правду или нет, и доставляет ли ей эта правда удовольствие, волнение, страх или безразличие.

Воздействовать на людей я мог без каких-либо ограничений. И все было до смешного просто. Воспроизводя в своей памяти код воздействия, я просто включал в себе фонарик, которым освещал себе дорогу. Мне не нужно было произносить магические слова человеку, чтобы он попадал в мое полное подчинение, я, наоборот, активизировал в себефункцию воздействия, включал фонарь, и все, кто попадали под лучи этого фонаря, становились им ведомы. В людях не был активизирован защитный код против моего воздействия, и они подчинялись.

А что касательно усвоения информации, я, конечно же, не мог взять книгу и, взглянув на нее, прочесть её, не читая. Более того, я и вовсе перестал читать книги. Новым источником всей информации выступало общее информационное поле. За секунды я мог найти любую информацию и изучать её часами, при этом мое тело тратило на это секунды, как и мой разум.

Ладно. Тебе, мой юный друг, наверняка интересно, как я умудрился упомянуть тебя в середине дневника? Приходи завтра, и поговорим. Я тебе всё объясню».

На этом кончалась вторая записная книжка.

Чувство жути не покидало. Мысли о том, что это чей-то розыгрыш, у меня не возникало, слишком умная многоходовка, да и на кой кому такие заморочки?

Можно было ставить всё прочитанное под рациональные сомнения, но я вчера на практике испытал силу воздействия, и к тому же я был упомянут в этих записях. Оставалось только гадать, чего от меня хотят и зачем мне даны эти коды.

***

Идти к профессору мне одновременно и хотелось и не хотелось.

Я чувствовал себя поочередно то учеником волшебника, то ягненком, которого ведут, чтобы принести в жертву Богам. Мне казалось, что я иду на зов старого вампира, которому нужно подкрепиться свежей молодой кровью. Хотя и старость профессора, и моя молодость были весьма относительны.

Конечно, всё это приключение казалось мне весьма сомнительным мероприятием. Мне вроде могли дать что-то намного более важное и значимое, чем моя жизнь и деньги,заработанные ранее честным воровским путем; в то же время у меня могли отнять не только наворованные деньги и способности, но и жизнь. А что пугало еще сильнее–кроме жизни земной у меня могли отнять гипотетическую загробную жизнь. Затащит меня профессор в капкан параллельного мира, посадит в клетку и будет питаться моей энергетикой, а я так и буду веками жить жизнью дойной коровы.

Моя трусость давала о себе знать, брала своё, и деваться от нее было некуда. Но, помимо страха пойти, был еще огромный страх не пойти. И, нет, было одно место, куда можно было бежать от своей трусости, и местом этим был дом профессора. Пусть один страх сменится на другой, и, может, оба страха себя не оправдают. Узнаю это я, лишь попробовав, а иначе так и останусь жить под гнетом страха.

Помимо тщательно спрятанного в недрах моей квартиры пистолета, я на всякий случай вооружился своей новой способностью. В конце концов, кто знает, может быть, я смогу повлиять на профессора с помощью его же кода, и он все мне выложит на блюдечке с голубой, а лучше– с темно-синей каемочкой.