Софью Васильевну Ковалевскую часто ассоциируют с сильной женщиной, которая умела ставить цели и добиваться намеченных планов. Эта роль нехарактерна была для общества ее времени. Роль женщины традиционно сводилась к семейным заботам и обеспечению быта.
Она была очень интересной и привлекательной женщиной, обладала острым умом и даром убеждения, загоралась передовыми идеями, была любопытна ко всему новому. Но при этом ей приходилось очень много работать, постоянно сражаться за себя, терпеть и оскорбления, и пренебрежение.
Неужели ей не хотелось переложить все тяготы на сильные мужские плечи и забыть о всех невзгодах, спрятавшись в кокон семейных забот, стать слабой, нежной и беззаботной? Конечно хотелось! И в ее жизни был период, когда она выбросила математику из головы.
В 1874 г. Ковалевская удостоилась ученой степени доктора философии и вернулась в Россию. После пятилетнего периода напряженных научных занятий в аскетической обстановке, при отсутствии радостей и развлечений, нередко отказывая себе в самом элементарном, атмосфера светского Петербурга пробудила у Софьи жажду жизни. Были надолго забыты математические исследования и аналитические функции,еще недавно так занимавшие её. Теперь её увлекали светские приёмы и празднества,публичные лекции и театральные постановки, благотворительные вечера и дружеские посиделки с их постоянными спорами, и, конечно же, общение с представителями интеллигенции, среди которых были такие знаменитости, как: Менделеев, Сеченов, Бутлеров, Чебышев, Гадолин, Тургенев, Достоевский. Софью интересовало буквально всё:и последние шедевры русских художников, и новые произведения Хвощинской-Крестовской, и премьеры Михайловского театра, и даже сеансы спиритизма,набиравшие популярность в России.
В своих воспоминаниях о Ковалевской одна из её подруг отмечала: «Софья сделалась сразу средоточие модного из тех интеллигентных, избранных кружков, горячо преданных умственным интересам, которые составляют особенность русской столицы и редко встречаются в каком-либо другом месте Европы»[1]. Однако, Софья не могла получить работу в университете, как ни хлопотала об этом. Такая обстановка не способствовала научным занятиям Ковалевской. Она получала из Берлина письма от Вейерштрасса, он же посылал ей и новые работы по математике, однако на письма она не отвечала, а работы оставались не прочитанными.
Финансовые дела Ковалевских шли далеко неблестяще. Это, прежде всего, касалось наследства, на которое могла рассчитывать Софья. Следует сказать, что у Корвин-Круковских изначально было три имения, ещё когда Анна, Софья и Фёдор были детьми Василий Васильевичи Елизавета Федоровна (их родители) решили, что каждый из детей унаследует по имению. Однако с годами мнение родителей изменилось, после их смерти все имения должны были перейти к Фёдору, кроме того ему принадлежала и третья часть семейного капитала. Вероятно, что на мнение родителей повлияло стремление дочерей к независимости, а также их увлечение нигилистическими идеями. Когда в сентябре 1875 г. скончался Василий Васильевич Корвин Круковский, меньше всего, по завещанию, приходилось на долю Софьи, только 30 тыс. руб., так как её муж Владимир на свои издательские дела ранее уже взял взаймы 20 тыс. руб. у тестя(Василия Васильевича) и не погасил этот долг. С суммы в 30 тыс. руб. Ковалевские получали годовой доход в 900 руб. Владимир получал со своего имения в Шустянке 600 руб., значительная часть общих средств шла на развитие издательского дела, которое Ковалевский стремился продолжить, так как места на университетской кафедре для него тоже не нашлось.
Так, в одном из писем Владимир пишет, что важно обрести экономическую независимость: «Необходимо ведь устроить здесь дела и сколько-нибудь пустить их в ход, это, право,по-моему,лучше и менее обидно, чем кланяться таким невежам,как наш университетский люд»[2].
Однако Владимира преследовала череда финансовых провалов в строительном, нефтяном и издательском бизнесе. Итогом стало банкротство всего предприятия, опись имущества Ковалевских и продажа его с торгов кредиторами. При этом, если Владимир был на грани нервного срыва, то Софья не теряла присутствия духа, неудачи не угнетали, а скорее пробуждали в ней жажду деятельности.
После краха строительного бизнеса Ковалевские переехали в Москву, где остановились у Юлии Лермонтовой. Владимир рассчитывал найти должность в университете. Софья,надеясь на благожелательное отношение нового министра просвещения А.А. Сабурова,подала заявление о допуске её к экзаменам на звание магистра. Однако консервативно настроенный министр остался непреклонен и просительнице было отказано. Как отмечают биографы Ковалевской, Сабуров при этом язвительно заявил, что Ковалевская и её дочь «успеют состариться, прежде чес женщин будут допускать в университет»[3].
Стремясь отвлечься от невесёлой действительности, Софья снова начала заниматься наукой. На этот раз её увлекла электротехника.Софья вместе с Юлией Лермонтовой заинтересовались разработками П.Н. Яблочкова в деле создания лампы накаливания, что позволило бы применять электричество для освещения. Наряду с чисто научным аспектом в этом деле был и практический,внедрив это изобретение в жизнь, Софья рассчитывала поправить финансовые дела семьи.
Запутавшись в финансовых махинациях нефтяного общества Рагозина,в апреле 1883 г.Владимир свёл счёты с жизнью, отравившись хлороформом.Неприметная заметка в «Московских ведомостях» о смерти учёного, имевшего относительно невысокий чин титулярного советника, не привлекла широкого внимания.Расходы по погребению Владимира Ковалевского взял на себя Московский университет, так как он «не оставил средств и родных его нет в Москве».
Ужасное известие потрясло Софью, несколько дней она практически была без сознания, врачи опасались за её жизнь. Поправившись от болезни, Ковалевская поняла, что перспектив на продолжение научной карьеры и денег на существование у неё нет.Л.А. Воронцова отмечала, что: «От восхищения крупнейших учёных её способностями до предоставления ей куска хлеба, чтобы жить,и кафедры в высших учебных заведениях, чтобы отдавать свои знания, в республиканской Франции было очень далеко»[4].
В начале июля 1883 г. Софья выехала в Берлин, где нашла приют у своего старого учителя Вейештрасса.
Все это сопровождалось годами напряженной работы и лишений. Во второй половине августа 1883 г. Ковалевская вернулась в Москву и, приложив немало энергии и сил, добилась реабилитации своего мужа, который обвинялся в финансовых махинациях нефтяного общества. Она убедила следователей, что «Владимир Онуфриевич действовал в рагозинских спекуляциях,добросовестно заблуждаясь и не извлекая ни для себя, ни для семьи никакой материальной выгоды»[5]. Кроме того, она договорилась с Юлией Лермонтовой, чтобы оставить у неё свою дочку, так как вести её с собой в незнакомый Стокгольм,пока не будут решены вопросы с жильём и работой, было весьма опрометчиво, а дальше обременять семью брата её мужа(Александра Онуфриевича) – неприятно. Далее она смогла получить место профессора Стокгольмского университета, но без содержания. Первую зиму в Стокгольме Ковалевская жила очень скромно, в пансионе. Поэтому она не могла привезти к себе дочь, которая жила в Москве у Юлии Лермонтовой (своей крёстной матери).
Лекции Ковалевской имели большой успех. Ученик Вальштрасса Миттаг–Леффлер, воспользовавшись этим, сумел обеспечить её работой на пять лет.Несколько лиц приняли на себя обязательство выплачивать Софье Васильевне по 500 крон на протяжении пяти лет. Таким образом, её годовое жалованье составляло 4 тыс. крон. Как правило, она проводила в неделю по два двухчасовых занятия.
Было бы ошибкой считать, что жизнь Софьи Ковалевской в Стокгольме была посвящена только педагогической деятельности и научной работе. По своему характеру и складу ума она не могла ограничиться чем-то одним. Её привлекала общественная деятельность, интересовали одарённые люди, нашедшие себя в науке, литературе, искусстве. Период зенита ее славы, когда присуждение парижской премии ознаменовало международное признание, были для нее временем душевной тоски и разбитых надежд на счастье. По мнению Анны-Шарлотты: «Она обладала в значительной степени тем чисто женским чувством, которые многие мужчины находят таким привлекательным, - а именно, находила всегда большое удовольствие в том, чтобы чувствовать себя охраняемой, чтобы находиться под защитой другого лица. С мужской энергией и мужским умом и с замечательным в некоторых случаях упорством в характере она соединяла и значительную долю женской беспомощности. Она всегда чувствовала потребность в опоре, в друге, который помогал бы ей выпутаться из затруднительных обстоятельств и облегчал бы ей жизнь. И она почти всегда и повсюду находила такого друга, а когда его не оказывалось она чувствовала себя несчастной, беспомощной и смущённой, точно неопытное дитя»[6].
Софья Ковалевская - выдающаяся математик и одна из первых женщин, которая смогла преодолеть преграды и достичь успеха в научной сфере. В то время, когда женщинам были ограничены возможности и они были ущемлены в правах, Софья Ковалевская смело шла против течения и доказывала свою компетентность и талант.
Она не только преуспела в математике, но и преодолела множество преград, чтобы получить образование и заниматься научной деятельностью. Ее трудолюбие, упорство и стремление к знаниям позволили ей достичь значительных результатов в своей области.
Софья Ковалевская стала первой женщиной, которая получила степень доктора наук в Европе и первой женщиной-профессором в Швеции. Ее научные работы и открытия в области математики и механики оказали значительное влияние на развитие науки.
Ее успехи и достижения были несвойственными для традиционного общества того времени, где женщины были ограничены в своих возможностях. Софья Ковалевская стала примером для многих женщин, показав, что смелость, упорство и талант могут преодолеть любые преграды.
Ее жизнь и работа напоминают нам о важности равноправия и возможностей для всех независимо от пола. Софья Ковалевская оставила неизгладимый след в истории науки и служит вдохновением для многих женщин, стремящихся преодолеть стереотипы и достичь своих целей.
И еще один урок можно извлечь их ее судьбы – нельзя расслабляться, упущенное время может стоить очень дорого…
[1] Софья Ковалевская. ВоспоминанияА.К. Леффлер, герцогини ди- Кайнелло. Перевод со шведского М. Лучицкой. Издание редакции журнала «Северный Вестник». СПб.: ТипографияИ.Н. Скороходова. 1893 г. С. 132.
[2] Кочина П.Я.Софья Васильевна Ковалевская (1850 – 1891).Изд.2-е. М.: ЛЕНАНД, 2021. С. 88.
[3] Воронцова Л.А. Софья Ковалевская. М.: «Молодая гвардия». 1959. С. 157.
[4] Воронцова Л.А. Софья Ковалевская. М.: «Молодая гвардия». 1959. С. 184.
[5] Кочина П.Я.Софья Васильевна Ковалевская (1850 – 1891).Изд.2-е. М.: ЛЕНАНД, 2021.С. 113.
[6] Софья Ковалевская. ВоспоминанияА.К. Леффлер, герцогини ди- Кайнелло. Перевод со шведского М. Лучицкой. Издание редакции журнала «Северный Вестник». СПб.: ТипографияИ.Н. Скороходова. 1893 г.С. 184
Источник изображения: https://mir-s3-cdn-cf.behance.net/project_modules/max_1200/fd84aa20092641.562e55f250f3f.jpg
