Издаем "Зуд"

Прежде всего: огромное спасибо Анне Ткачевой! 

А теперь новая тайна:

Атмосфера «Зуда» – то, чем я горжусь. Особый мир. Но  ведь я написал книгу не за один присест (об этом вы уже знаете). И как же снова и снова, на протяжении семи лет, возвращать себя в одно и тоже состояние, чтобы погружаться в мир «Зуда» и продолжать писать в том же ключе, не теряя атмосферы? В этом мне помогал приглушенный свет и музыка. А конкретно – Teebee с альбомом “BlackScienceLabs”. Сказать, что я заслушал его до дыр, значит, вообще ничего не сказать)))

Включите http://www.youtube.com/watch?v=MMF3Yi_clJ0
и прочитайте следующий отрывок – вы почувствуйте то, что чувствовал я, когда это писал:

«Всего два шага, и мостовая кончилась, Ежи вошел в парк. Широкие, с острыми резными краями, густо-красные листья, чернильно-черные гладкие стволы деревьев, затягивающая в непроглядную темноту перспектива аллеи, и тишина – здесь не было ветра, и не было фонарей – прозрачные тени без шевеленья. Ежи пришлось накинуть капюшон – вымокнув в один
момент, он наваливался тяжелой пеленой на глаза, свободной рукой Ежи то и дело поправлял его и оглядывался: позади, как и впереди, только мрак, над головой и под ногами – красные листья, слева и справа – черные стволы и призрачные недвижные тени. Тихо. Но ломаный ритм бьющегося сердца, низкий протяжный гул глубоких вдохов и щекочущий шорох мокрых волос звучат в этой тишине магической музыкой. Сумерки, и тонкие струи тумана. Темно. И вдруг впереди контрастным белым совершенным изгибом сверкнул мрамор и ослепил – ротонда: двенадцать идеально стройных колонн и полусферический купол, усыпанный багровыми листьями – словно в молоко капает кровь. Но опавшие листья, теряют свой цвет, отражая сияние белоснежного мрамора – бледно-розовая тропа ведет к трем ступеням, по которым, словно преодолевая крутые пороги горной реки, льются, вскипая, дождливые струи. В ротонде сидит женщина – серое просторное платье до щиколоток и маленькие туфли. Ее волосы – длинные, черные, как вороньи перья, распущенны и струятся. И глаза ее черны, как угольки, скулы вычерчены отчетливо, а губы чувственны – верхняя слегка вздернута, ее нос почти прямой, в одну линию со лбом, но чуть-чуть с горбинкой – ее профиль можно было бы сравнить с растущей луной, только-только преодолевшей тот рубеж, когда солнечными лучами освещена половина ее видимого диска. Женщина сидит на мраморной скамейке, подставив ладонь под тонкую струйку воды, бегущую с крыши. Она смотрит на Ежи, не моргая, и тихо улыбается».