Детективный роман «Заповедник»: человек в дикой природе

Уважаемые спонсоры проекта!

Мы отправили книги, пожалуйста, внимательно следите за извещениями с почты.

Если вы не получите книгу до конца сентября, пожалуйста, напишите нам по адресу, указанному на сайте huntportal.ru

Наша краудфандинговая кампания завершена, и мы хотим сказать вам огромное спасибо! Без вас мы бы не получили необходимой для издания поддержки.

Роман Михаила кречмара «Заповедник», как и планировалось, выйдет в свет в сентябре, и мы сразу, как только он будет подписан, отправим его всем, сделавшим предзаказ.

Часть других, уже изданных книги мы отправили в июне, вторая партия готовится к отправке в ближайшие дни. Следите за письмами в указанном при регистрации e-mail.

Как мы помним, пять последних Летописей природы хранились у прежних хозяев Заповедника — в Институте флоры и фауны.

Хорев познакомился со всеми предыдущими томами и, откровенно говоря, ничего от оставшихся не ждал. Идиотская мысль, что именно в них, этих последних томах, скрыто некое тайное знание, принципиально отличное от всего другого, его тоже не посещала.

Ехать в Достославль, где его, судя по всему, продолжали разыскивать, с одной стороны, было небезопасно, с другой — выход Хорев знал. Все знакомые ему бандиты вели полуночный образ жизни и тусовались во вполне определённых местах. Поэтому появление его в первую половину дня и далеко в стороне от пафосных и злачных мест должно было остаться незамеченным. Что до теплоты или недружественности приёма в каком-то НИИ, то бывшего автодилера, которого за растрату средств разыскивали бандиты, это не очень беспокоило.

Завлаб Зуев, невысокий, худенький человек лет шестидесяти, был весь в сером: серыми были брюки, серым – рабочий халат, в котором он встречал Хорева, серыми – длинные волосы, обрамлявшие побуревшую от времени лысину. Глаза его тоже были бесцветно-серые, и один из них всегда оказывался направлен вправо, даже когда сам Зуев искренне пытался смотреть в глаза собеседнику.

— Вы не справитесь с Заповедником, — сразу начал он. — Объект очень сложный, и управлять им можно, только зная всю его предысторию и руководствуясь историческим опытом. Вы сами-то откуда взялись? Ах, автоделец с дипломом биофака? Мгновенный карьерный рост, должен я вам заметить. Степень вы тоже на авторынке получали? Ах, нет степени? Ну, я от нашего руководства уже ничему не удивляюсь. Забрать процветающую охраняемую территорию с крепким научным отделом у специализированного института и отдать его в руки… Нет-нет, я против вас лично ничего не имею. Так, собственно, чего вы от меня ждёте?

Хорев изложил дело, связанное с томами Летописи природы, которые должны были храниться в Институте. Зуев сообщил, что это не в его компетенции, и ушёл советоваться с кем-то вышестоящим. За соседним с завлабом столом сидел кто-то, скорее всего сотрудник, только одетый во всё синее — джинсы, халат.

— Вы из «Кленовой пади»? Будете работать там с гретиром?

• Оформите предзаказ на "Заповедник" и получите роман одним из первых

Хорев пробормотал что-то вроде того, что найти ещё надо этого гретира. — Удивительно, — не унимался синий субъект.

— Вы когда-нибудь думали, откуда здесь, на Дальнем Востоке, появились эти крупные кошки? Тигр, леопард, гретир?

Через десять минут Хорев услышал от научного сотрудника массу интересного. Скорее всего, по мнению сотрудника, этих кошек содержала в своих зверинцах чжурчжэньская аристократия. Аристократии было много, и зверинцы находились в каждом значительном городке. Потом, когда монголы захватили эти края и разрушили чжурчжэньские города, хищные звери разбежались по окрестностям, размножились и обитают в дальневосточной тайге с того времени.

— А брали они их откуда для зверинцев в таком количестве?

— Из Юго-Восточной Азии и из Индостана! Наверняка у такого высокоразвитого государства были с ними постоянные торговые связи через Китай!

— А гретир? Ведь никаких родственников гретира никакие историки фауны не обнаружили. Ни близко, ни далеко по планете. Филогенетическое древо что тигра, что леопарда построены, хоть с какими-то вероятностями, а гретира — всё, нету.

— Ну, — надул щёки научный субъект, — есть многое в природе, коллега, чего мы не понимаем. В частности, гретира как раз могли искусственно вывести чжурчжэни — учитывая, каким потенциалом они обладали и какими средствами. То есть не удивляйтесь, если его увидите: существо может оказаться непохожим ни на что на свете.

Эту псевдонаучную фантастику прервал Зуев, который сообщил Хореву, что Летописи природы у них хранятся, но выдать они их могут только по прямому распоряжению президиума Российской академии наук.

— В общем, обратитесь через ваше руководство в Министерство в Москве, Министерство — вас-то самих, понятно, никто слушать не будет — обратится в президиум, президиум, если сочтёт возможным, направит рекомендацию в наш институт, его директору, академику Ярыгину. Который, если опять же сочтёт нужным… Но вообще, я рекомендую вашему руководству — не вам, конечно, не ваш уровень, но, может, вы до кого-нибудь донесёте — уговорить как-нибудь Министерство вернуть снова Заповедник в Академию наук. Как это было при Советском Союзе. После этого у нас с вами будет возможен хоть какой-то диалог.

И оба научника посмотрели на Хорева с нескрываемым превосходством.

После встречи с учёными Хорев перестал мучиться сознанием того, что он занимает не своё место.

• Поддержать издание романа и выбрать вознаграждение по вкусу

— Ты же на машине сейчас? Добросите меня до Несурайска, там надо посмотреть кое-какие документы?

Тен взглянула на Романа Козлищева, приехавшего забрать Хорева из гостиницы. Его она уже знала, здоровалась с ним.

— Вот ваш начальник не хочет мне говорить, почему ему интересно заниматься тем, чем он сейчас занимается. А ты, Рома, расскажи, как ты стал лесником?

• Поддержать издание романа и выбрать вознаграждение по вкусу

Как люди становятся лесниками

Лесник Козлищев приосанился и повёл нравоучительный рассказ.

— Вопчем, надо было нам чего-то выпить. И пожрать. Выпить мы ещё у Светки в долг могли взять, а пожрать нам в долг никто не даёт. Семуха и говорит: надо гоп-стоп устроить, деньги отобрать, а лучше сразу жрачку. Вечером возле моста, когда народ из центрального магазина сумки тащит. Там и водка у них будет. Толк он в гоп-стопе знает, ходил по этому делу. Вован ему: дело говоришь, Семуха, только в селе у нас полтыщи человек всего. И кто гопстопничал, сразу узнают. Херня, говорит Семуха, мы у той же Светки мешки китайские возьмём, на головы оденем, дырки для глаз вырежем. Может, ваще ножиком тыкать не придётся: как мы в мешках из-под моста выскочим, так тётки решат, что мы привидения, как в кино, сумки бросят и убегут. У нас же дома везде брошенные стоят, кустами попроросли, так что как тут не быть привидениям!

Вечер. Мы мешки выпросили, дырки гвоздями прожгли для глаз. Сидим под мостом, выпить хочется, что шиздец! Слышим — шаги по настилу. Мы как выскочим и как заорём!

А по мосту шла не тётка, а таджик со станции. Из тех, что сюда приехали ремонт делать. Он сразу доску от настила оторвал — там они все на ржавчине сидят, гвозди сгнили — и херак Сёмку со всей дури по кумполу! Сел Сёмка, мешок с головы сдёрнул, кровь у него из ушей идёт. Чурковой мимо бегает, извиняется. Мы ему с предъявлением: ты чо, нашего корефана чуть не убил? А он — да я ж не знал, что это вы, думал, какая-то херня на меня лезет. Ладно, замажем это дело, говорит, пошли к нам в дежурку, там плов наварили, я вотку несу. Пошли мы к чурковым на дежурку, пожрали, напились как свиньи. Вопчем, ну его нахер, такое дело, людей грабить. Чуть что — тебя же и убьют. Лучше мы в лесники пойдём...

• Поддержать издание романа и выбрать вознаграждение по вкусу

Кабинета, который бы вместил всех лесников, в Заповеднике не было, поэтому с лесниками Петрович и Хорев знакомились в гараже. Гараж и в самом деле напоминал карточный домик, только построенный из бетонных плит. Для того чтобы сооружение не завалилось, оно с тыльной стороны действительно было подпёрто несколькими просмолёнными железнодорожными шпалами.

— Надо бы пореже сюда заходить, — шепнул Петрович Хореву на ухо. — А ну как он в любой момент сложиться может. Только он бетонный, сука…

Если бы гараж сложился прямо сейчас, то задавил бы весь наличествующий состав инспекции и половину начальства. К слову, плиты для строительства гаража были вывезены некогда со взлётной полосы брошенного военного аэродрома Сырая Речка — единственной точки Советского Союза, по которой некогда отбомбились американцы: по ошибке в ходе Корейской войны. Сейчас аэропорт и сопутствующий ему посёлок стояли формально брошенные, на деле же его строения потихоньку заселяли то ли бомжи, то ли фермеры.

Все собравшиеся были мужики как мужики, возраста от сорока до шестидесяти лет, жилистые, крепкие, коренастые, словно поросль дубов с окрестных сопок. Все в поношенной старой армейской одежде, неиссякаемым источником которой до сих пор служили невыведенные из окрестностей военные части. Умеренно смурные, насторожённые: смена начальства явно была не к добру.

• Поддержать издание романа и выбрать вознаграждение по вкусу

Петрович говорил о своём: о дежурстве на кордонах, о частоте и маршрутах патрулирования, о протоколах (в этот момент Хорев вспомнил, что как минимум двое лесников считаются официально неграмотными — какие уж тут протоколы), об обуви, униформе и прочих бесчисленных охранных делах. Потом пришла очередь Хорева, то есть науки. Зная, что зимой весь состав Заповедника занимается учётами, он спросил, какие следы и каких животных они умеют различать (ещё не понимая, что по-настоящему в эту бездну ему придётся заглянуть только на практике).

— Ну, оленей, кабанов. Медведей. Тигров. Собак.

Хорев вспомнил, что одних оленей в этих краях обитает три вида, но на всякий случай уточнять не стал.

— А гретира следы встречаются?

Среди лесников возникло явное напряжение. Потом один, постарше, невысокий, рыжеватый с усиками, по фамилии вроде Шерудилов, встал и откашлялся. Готовился говорить «от обчества», видимо.

— Гретира следы мы редко находим. Не каждый год, я так скажу. Дюже редкий. И осторожный.

— И следы всякий раз другие оставляет, — добавили сбоку.

— То есть как другие? — удивился Хорев.

— Ну, так… Необычный это зверь. Не такой, как все. Иногда лапы когтистые. Иногда словно змея, большая только. И так бывает: след идёт, идёт, потом обрывается — непонятно, куда дальше пошёл… То ли прыгнул куда, то ли полетел. Воняет дюже.

— Так это ж вроде кошка, — поднял брови Хорев. — Какие у неё следы с когтями?

— Ну, кто это — никто не знает. Потому что никто его в глаза не видел. Когти у него побольше, чем у медведя.

— Так-таки никто сам лично и не видел?

— Семён видел. Колесников. Только помер он год назад. Прям за столом здесь, в гараже, когда рассказывал, как видел-то. Теперь ничего уже не расскажет. Кондрашка его хватил.

— А вам рассказывал? Шерудилов потупился и замолчал.

— Ну а тигры, леопарды? — не отставал Хорев.

— Эти-то — дело обычное. На каждом обходе следы видим. Отмечаем.

— В научный отдел сообщаете?

В гараже повисла напряжённость. Стало ясно, что научник наступил на какую-то больную мозоль.

— Сообщаем, — сказал Шерудилов, изрядно подумав. Видно было, что ему придётся сказать кое-что неприятное, чего ему самому особо говорить не хотелось, однако придётся.

— Сообщаем, — решительно сказал он. — Только не вам. Фонду американскому. Из трёх букв фонд. Он нам за них деньги платит. За каждое обнаружение, и если мы ему шерсть найдём на дереве, или какашку, скажем. Вы уже потом от него это можете получить. Но не от нас. Так договорено.

— С прежней администрацией, добавил про себя Хорев, однако вслух ничего не сказал.

— Ваши научные что находят, то вам пусть пишут, сообщают. Но не мы. Мы с фондом работаем. Есть деньги — есть тигры. Следы то есть. Нет денег — нет тигров. Так договорено.

«Восстановить вертикаль власти, — вспомнил Хорев напутствие директора. — Все деньги — через одни руки. И лучше — мои».