Не припомню, когда мне впервые повстречалось имя Афанасия (Атаназиуса) Кирхера, но конечно же из моей памяти не сотрется воспоминание о том, как я начал листать его книги в поисках некоторых из его замысловатых иконизмов (один из способов представления внеязычного содержания в языковом знаке). В конце 1959 года я приступил к сбору материалов для книги «Иллюстрированная история изобретений», которая впоследствии вышла в издательстве «Бомпиани», и для этого мне понадобилось работать не только в различных библиотеках, но и в архивах естественно-научных музеев, в том числе в архиве (богатейшего) Немецкого музея, расположенного в Мюнхене. Почему я вспоминаю это событие, которое могло бы пригодиться разве что для моей ненужной автобиографии? Потому что в то время о Кирхере вспоминали лишь как о6 ученом, предвосхитившем будущие изобретения, например фотографию или кино, как о предшественнике Жюля Верна, а между тем книги его пылились на библиотечных полках, и лишь изредка в них заглядывал какой-нибудь запоздалый сюрреалист или охотник за всем экстравагантным и курьезным, вроде Юргиса Балтрушайтиса. Просматривая библиографию таких книг, как Р. Conor Relly “Athanasius Kircher S.J., Master of a Handred Arts” («Иезуит Афанасий Кирхер, мастер ста искусств», 1974) и Valerio Rivosecchi “Exotismo in Roma barocca” («Экзотизм в барочном Риме», 1982) с участием Эудженио Баттисти и Джулио Макки, которые и раньше проявляли интерес к этой фигуре. Любопытно, что когда в начале 1980-х годов я начал собирать все произведения Кирхера, одну книгу можно было купить за каких-нибудь восемьсот тысяч лир. А сегодня, не говоря уже о таких сочинениях, как полный Oedipus Aegyptiacus («Эдип Египетский»), China monumentis, qua sacris qua profanis… Illustrata («Китай, представленный священными и мирскими памятниками») или «Универсальная музургия» / «Универсальное музотворение», цена которых достигает нескольких десятков миллионов лир за каждый экземпляр, малые произведения без иллюстраций могут тоже стоить нескольких миллионов, как, например, «Архетип политики» — книга более чем скромная с библиофильской точки зрения. Я привожу эти данные, желая показать, что за последние двадцать лет Кирхер удостоился внимания не только ученых, но и любителей и библиофилов. Оно и неудивительно, ведь его книги великолепно иллюстрированы, хотя каталоги XIX века презентовали их как мало востребованные, из чего следует, что даже понятие ценной иллюстрации со временем меняется. Притягательность Кирхера связана, в частности, с тем, что его трудно классифицировать. Можно свести воедино ошибочные суждения, которые он высказывал на протяжении всей своей жизни, книга за книгой, и выставить несчастного иезуита этаким самоучкой, лишенным критического мышления и не выдвинувшим ни одной верной идеи. В таком случае его следовало бы зачислить в категорию «литературных безумцев», как говорят французы, включающую и безумцев от науки: этой тематике посвящены каталоги и специализированные библиотеки. Для человека, игравшего видную роль в ордене иезуитов и пользовавшегося глубоким уважением современников, в частности Лейбница, было бы печально увидеть себя экспонатом музеев естественной тератологии, инициатором которых он сам выступал, и годящимся разве что для какого-нибудь Wunderkammer (Кабинета редкостей).
Фрагмент опубликован в "Растительная память, или Почему книга помнит всё", Слово 2018
1 проект
Комментарии