"Антология поискового рассказа"

Как обещали, книгу представили в День памяти и скорби, 22 июня.

Всех авторов - с выходом сборника!

Всем, кто его поддержал - поклон.

Вечная память павшим за Родину! За наш с вами Дом.

Больше новостей о вышедшей в канун Дня памяти и скорби книге - в "Солдатском храме".

Фото - Владимир Исаенко (фонд "БлагоДарить").

«Дом», первый сборник серии «Антология поискового рассказа», выйдет из печати 21 июня, накануне Дня памяти и скорби. Как и планировалось.

За неоценимую поддержку в издании книги мы благодарим Поисковое движение России и всех, кто принял посильное участие в создании сборника.

Низкий поклон тем, кто, сделав доброе дело, остался безымянным.

И, конечно, наши поздравления авторам первого сборника серии «Антология поискового рассказа»!

Начиная новое дело, мы знали: все вместе

МЫ ПОБЕДИМ!

От имени благотворительного фонда «Солдатский храм»

Серафим Берестов.

Кстати!

На сегодняшний день «Бумстартер» - единственная площадка, где можно заказать книгу. Мы не можем гарантировать, что сборник поисковых рассказов «Дом» появится в свободной продаже.

Через 3 дня мы закрываем страницу проекта на «Бумстартере».

Заказать первый сборник «Антологии поискового рассказа» можно здесь:

https://boomstarter.ru/backing_orders?amount=700.00&count=1&project_id=149317&reward_id=227273

Из предисловия к книге

Владимир Егорович Кравченко, полковник в отставке:

Что простой солдат переживает на войне? Что чувствует он, отправляясь в бой и зная, что бой этот может стать в его жизни последним? На эти вопросы писатели, журналисты, историки, да и сами участники войны, садившиеся за мемуары, пытались ответить множество раз. У кого-то получалось. А кто-то, в угоду идеологической конъюнктуре, старательно ретушировал правду. Или за него это делали редакторы. И тогда подлинная атмосфера войны пропадала.

Но очень важно сохранить и передать эту атмосферу. В ней – душа солдата. И оказывается на поверку, что среди тысяч изданных книг о войне очень мало настоящих. Тех, в которых авторы сроднились с этой самой солдатской душой.

Вот восемнадцать рассказов четырнадцати авторов. Они все разные, эти люди – и по возрасту, и по жизненному опыту. И профессии у них тоже разные. Но по жизни всех их объединило одно – поисковая работа. Поисковики возвращают останки солдат с войны. Тяжелая, неблагодарная работа. Во многом рутинная. Но эти люди, поисковики, помнят, чувствуют, знают, что главное-то – человеческие души. Вечно живые. Бессмертные! За Родину отданные.

«Дом» - это книга о солдатской душе. Ей, в первую очередь, и посвящены эти восемнадцать рассказов, написанные простыми, но удивительными людьми.

Я точно знаю: в этих рассказах сохранена подлинная атмосфера войны. Почему? Когда-то я тоже был на войне. Нет, не на Великой Отечественной. На другой войне, сегодня основательно подзабытой – в Афганистане. Но любая война – это грязь, кровь, смерть. Думаю, я немного знаю, что солдат переживает на войне.

Поэтому я очень ценю настоящую, искреннюю литературу о войне. «Дом» - это честная книга. И, несмотря на то, что создана книга так называемыми «непрофессиональными литераторами», она не дает читателю расслабиться именно благодаря своему профессионализму. Благодаря множеству тех самых деталей, из которых и складывалась подлинная атмосфера войны. И из которых сегодня соткан дух Поискового движения.

Главное же в книге, на мой взгляд, это честная попытка авторов еще раз ответить на вопрос, который, несмотря на то, что война давно закончилась, продолжает мучить нормальных людей и не дают им права на сытое спокойное существование. Ведь цена Победы – это и есть жизнь.

__________

Поддержать антологию поискового рассказа можно здесь:

https://boomstarter.ru/projects/881066/149317

© Поисковое фото - Николай Ивлев. "В последнем строю".

Из предисловия к книге

Евгений Алексеевич Брюн, доктор медицинских наук, профессор:

Много ли мы, обычные люди, знаем о поисковиках и их работе? Когда благотворительный фонд «Солдатский храм» предложил мне войти в редколлегию «Антологии поискового рассказа», я конечно, ответил: «Да!». И только потом с тревогой подумал о той ответственности перед трудом этих удивительных людей, которые столько времени и усилий посвящают поиску павших в боях Великой Отечественной войны.

Нет, я не ходил по лесам с металлоискателем, не проваливался по пояс в топких болотах Новгородчины, но всегда испытывал уважение к этим людям. Уважение, смешанное с некоторым чувством вины. Ведь я не был вместе с ними...

Память невольно возвращает меня к моим родным. В каждой семье в России есть погибшие за Родину. В нашей семье - двое. И я не могу не помнить о них.

Моя немецкая бабушка, Нина Рудольфовна, умерла в зиму 1942 года в блокадном Ленинграде и лежит на Пискарёвском кладбище. Мой дедушка, Всеволод Петрович Чураков, погиб в Восточной Померании в апреле 1945-го и похоронен в небольшом немецком городке.

Мне не пришлось участвовать в поисковых экспедициях. Но невозможно мне не помнить о тех моих родных, кто прошёл войну, остался жив и потом наполнил о войне мою память. Мой казахский дедушка Жанша Усенович Касымов, дошедший до Победы вместе со своей частью гвардейских реактивных минометов, в моем детстве учил меня милосердию. В «хлебном» городе Джамбуле было очень много военных калек. И они были мало кому нужны. Дедушка водил меня к ним. Он разговаривал с ними. Он, бывший солдат, подавал им милостыню.

Мой дядя Николай Иванович Семенов, лишившийся на войне нескольких пальцев, прививал мне любовь к литературе. Телевизоров тогда не было, по вечерам вслух читали книги. Когда дядя перелистывал страницы обрубками пальцев, я понимал: часть его тела осталась на войне.

А наши соседи! Дядя Володя, контуженный на фронте, инвалид, почти лишенный речи и с трудом двигавшийся, лишившийся почти всего, сохранил какую-то невообразимую любовь к детям… Сосед-кореец, без ног, передвигавшийся на низкой платформе на подшипниках, учил нас стойкости и трудолюбию.

Они все - моя родня! Многонациональная, многоликая, разноголосая. Мои родители, бабушки и дедушки, дяди и тети, соседи и просто знакомые - все оставили во мне следы войны. Это как социальная и культурная генетика, как импринтинг, как архетип - со своей мифологией, со своими героями, своими эмоциями и своим голосом.

Великая Отечественная война вошла в русскую цивилизацию наравне с Крещением, с Куликовым полем, с Бородинским. С Гражданской войной, как бы мы к ней ни относились. Это те ценности, которые делают нас русскими! Наивными и умудренными, нежными и грубыми, эмоциональными и закрытыми, вечно юными, бессмертными, бесшабашными, ищущими правды и справедливости… И во все времена война становилась преодолением смерти и возрождением. Наверное, поэтому русские, независимо от национальности, так внимательно и трепетно относятся к павшим солдатам. Неслучайно именно в России родился «Бессмертный полк» - движение, охватившее весь мир. Наши предки были участниками и свидетелями легендарных событий, и эти свидетельства оживают теперь, вплетаясь в нашу жизнь. Каждый идущий в рядах «Бессмертного полка» свидетельствует о Великой Победе! Это объединяет нашу Родину. И, надеюсь, объединит весь мир.

А всё началось с простой, еще суворовской мысли: война не закончена, пока не захоронен последний воин. Трудно переоценить работу поисковиков, возвращающих нам имена павших. Но еще не менее важно озвучить эти имена гласно и публично. «Антология поискового рассказа» - о буднях и работе поисковиков, их удачах и неудачах - тоже стала свидетельством ратного подвига. Свидетельством нашей памяти и нашей традиции.

Я уверен: эта книга будет интересна и поисковикам, и родным погибших солдат. И было бы здорово, чтобы она дошла и до юного поколения - в школах и вузах.

Бо́льшую часть жизни я занимаюсь лечением больных алкоголизмом и наркоманией, многие из которых выпали из общей жизни и общей истории. И я чувствую внутреннюю необходимость, по мере возможности, приобщить наших выздоравливающих людей к помощи поисковикам. Выздоровление ведь всегда начинается с обретения смысла жизни.

Низкий поклон всем авторам и инициаторам издания этой книги!

______________

Поддержать делом «Антологию поискового рассказа» можно здесь:

https://boomstarter.ru/projects/881066/149317

© Поисковое фото - Александр Черепанов.

Эта история – из «Антологии поискового рассказа». Она и дала название сборнику. Часто спрашивают: «А почему именно дом? Можно ж было что-то более красивое придумать».

Красивое? Можно, конечно. Но для нормального человека понятия «Родина» и «дом» - вообще-то синонимы. А еще: какие мы сами, такой и дом у нас. У каждого по отдельности и у всех вместе. История, рассказанная поисковиком Наилем Каюмовым, очень незатейливая. Героическая и страшная одновременно.

ДОМ

Сколько раз приходилось мне слышать одинаковые почти истории, рассказанные местными жителями – то про танк, десятки лет со времен войны стоящий в лесу, то про самолет, до сих пор лежащий на дне какого-нибудь озера! Да и не только мне. Подобные истории там, где когда-то гремели бои, поисковикам часто рассказывают. Как к таким рассказам относиться? Как к легендам, к устному народному творчеству? И чего в них больше – правды или фантазий?

Не знаю почему, но одной истории я однажды поверил. А поверив, загорелся идеей проверить ее. Уж слишком неправдоподобно, на первый взгляд, всё выглядело. Якобы в одном южном регионе страны стоит дом, который хозяева построили в аккурат над местом падения боевой крылатой машины, легендарного штурмовика «Ил-2». Ну, вроде, рассказ и рассказ – один из десятков уже слышанных. Но уж настолько достоверно всё было изложено, что очень скоро наша видавшая виды «газелька», груженая всяким поисковым оборудованием, неслась в сторону Черного моря! А чего сидеть-то? Два дня пути, и шанс самим всё проверить на месте. Тем более, по словам наших коллег, местных поисковиков, хозяев дома эта «ситуация» с самолетом под их жилищем чем-то начала беспокоить… Самое время во всём разобраться!

Поехали вдвоем – я и мой друг Женька, тоже уже не новичок в поиске. Едем, болтаем всю дорогу. Нам есть о чем языки почесать. Служба в ВДВ у обоих за плечами, оба на войне побывали: мне Афган в свое время достался, ему – Чечня. Да и просто в дороге о жизни самое время поговорить.

Но постоянно мы с Женькой к одной и той же теме возвращались: если всё услышанное о доме, стоящем прямо на сбитом советском самолете – правда, то как такое вообще могло случиться? Даже представить дико: дом на самолете…

Раннее-раннее утро – пять на часах. Вот мы и стоим у этого самого дома. Рядом с нами – местные поисковики, которые нас Женькой сюда и пригласили. Стоим все вместе и смотрим на дом. Он хороший такой, голубенький, с белыми наличниками. Только почему-то он с надгробием у нас ассоциируется... Наверное, потому, что мысли у всех у нас сейчас одинаковые: пытаемся представить под этим домом самолет. Самолет-то ведь еще и с экипажем. Да-да! Летуны так и сидят в своей боевой машине...

Вот и хозяева вышли. Ой, не ждали нас здесь, не ждали! Чувствуется, мягко говоря, недоброжелательство. Крепышу-хозяину лет под шестьдесят. Все-таки поздоровался:

- Так, хлопцы, по какому поводу приехали?

Я даже растерялся:

- Ну вы же сами хотели, чтоб самолет из-под вашего дома достали?

- Да, - отвечает, - хотел. А сейчас передумал. Лежал столько лет, и нехай себе дальше лежит.

Да, дела… Значит, о самолете – действительно, правда. Но этой правды мало для человека, который только что две тысячи с гаком километров отмахал. Да и вообще, нас, татар, просто так не возьмешь!

Иду на прорыв:

- Как звать-то вас, уважаемый?

Отвечает:

- Мэй. Здесь все меня так зовут.

- Мэй! Коли уж мы приехали, давайте посидим, пропустим стаканчик-другой за знакомство. А потом мы и домой поедем... - пока я таким образом заговаривал хозяина дома, Женька, напарник мой, уже водочку достал. Нашу, татарскую.

... И начался разговор «за жизнь».

Старик поведал нам, как в далеком 1982-м сюда, в краснодарскую станицу, приехал он из Молдавии с молодой женой. И как выделили им место под строительство дома. А потом и саму страшную быль рассказал...

В 1943-м сбитый советский самолет упал прямо в центе станицы Красная Батарея. Местным немцы запретили даже подходить к нему, не то что летчиков похоронить. А после войны на этом самом месте сделали… помойку. Да! Именно мусорной ямой стало место гибели наших «соколов». Потом это место заросло бурьяном. А из бурьяна по-прежнему торчали краснозвездные крылья.

Это не в Германии случилось или еще в какой стране. Это здесь, у нас, в стране-победительнице, где в школах ветераны рассказывали про свои подвиги на фронте. И где сама система прививала нам любовь к Родине. А на останки погибших героев в это время сваливали мусор.

Рассказал Мэй, как его жена после того, как бульдозер разровнял будущую стройплощадку, насобирала костей человеческих с ведро. Да и вывалила их неподалеку, в лесопосадке.

Потом Мэй собственноручно залил фундамент. И пропеллер самолета тоже залил бетоном. Так же, собственноручно, и тот же бетон, он лил на хвост самолета с красной звездой. Над хвостом теперь крылечко возвышается.

Не скрою, слушал крепенького деловитого старикана, обстоятельно рассказывавшего, как они с женой дом свой строили, и слезы на глаза наворачивались...

А теперь, видите ли, дом дал осадку и треснул. А еще к Мэю с женой стали по ночам «два летчика приходить» и просят достать их.

В наших с Женькой головах всё услышанное как-то плохо укладывалось.

Но дипломатия наша «татарская» дала все-таки положительный исход. «Ищите, - сказал, в конце концов, Мэй. - Но с условием: всё, что в доме поломаете, сами потом за свой счет отремонтируете».

И мы начали искать. Странный это был поиск – за гранью понимания. Нашли движок самолета. Лежал он… под ванной комнатой. Чтобы его обнаружить, пришлось продолбить колодец примерно с метр в диаметре. Копали по очереди маленькими детскими совочками. Потом ведро с грунтом по цепочке передавали в окошко, а оттуда в огород – благо, соседи Мэя подтянулись. И все свою помощь предлагали.

Работали почти без сна. Питались, понятно, только своими припасами. На третьи сутки на глубине двух метров показался движок. Вот он, родной! Восемь цилиндров. Сама станина давно превратилась в глину, а клапана́ блестят, как новенькие. Вот и кольца поршневые – сто двадцать пять миллиметров в диаметре... По-видимому, и правда, «Ил-2».

Шильда! Нужна шильда. Или хотя бы номер двигателя. Но все наши поиски тщетны.

Бронекабина уходит под кухню. Там – пилоты. Во дворе уже целая гора алюминия. С точностью марку машины установить, конечно, пока не можем.

И вот один зевака-сосед рассказывает: мол, его бабушка видела, как этот самолет упал. Падал тихо, на бреющем полете. Видимо, летчики пытались посадить машину в поле. До поля не дотянули метров пятьдесят. И рухнули прямо туда, куда рухнули. К Мэю под его будущий дом…

А потом нам с Женькой захотелось пива. Обычного холодного пива. В станице, оказывается, есть кафе. По словам местных, «достойное». Армяне держат.

Костюмов выходных у нас с Женькой с собой не было. Взять их тоже было негде: денег оставалось в аккурат на пиво. И на бензин домой. Поэтому пиво мы пошли пить, в чем были. В рабочей поисковой одежде.

Возле заведения в глаза бросились джипы и другие престижные машины заграничного автопрома. Да и внутри народ сидит прибарахлённый. Пьют, закусывают, музыку ресторанную слушают. «Шансон». А тут и мы! В своих «горках» и берцах плохо вписываемся в местную светскую жизнь.

- А что, Женёк, может, по сто грамм?

- А давай!

Сели за столик, два «по сто» заказали. И два бутерброда.

И тут мой Женька выдает «лабухам» ресторанным:

- А слабо́ нашу, родную, спеть? «Синеву»?

Есть такая песня про десант. Любят ее десантники.

После «Синевы» мы музыкантов попросили еще пару песен спеть – «за ВДВ». Денег с нас уже почему-то не брали. И закрутилось! Еще песни, еще! Мы не заказывали больше, нет. Это было «для друзей из солнечного Татарстана». То бишь, для нас с Женькой.

Домой мы шли, «затаренные» пивом и шашлыком. Душевные ребята эти армяне! Оказывается, уже вся станица обсуждает наш самолет.

Но то было всего лишь единственное мгновение отдыха. А в доме, где выпало нам копать, атмосфера нагнеталась. Конечно, мы уже прилично надоели хозяевам. Мы ведь работали. И не спали. Они тоже не спали. Хозяева Мэй с женой были справные. Поэтому кто-нибудь из них постоянно стоял у нас над душой. Мы ведь их дом разбирали…

Ясно было, что долго наша работа не продлится. Поэтому решили мы с Женькой ночью выдернуть самолетный движок из-под дома. Иначе до кабины с летчиками было не добраться. Лебедку наладили, тросы. Рывок! Тросы натянулись…

И тут дом вздрогнул! Только мы с Женькой так и не поняли, от чего больше он вздрогнул: то ли от того, что движок самолета с места чуть-чуть стронулся, то ли от криков хозяев. Нам было сказано работу немедля прекратить и к шести утра очистить помещение. Вместе со всем своим барахлом. И порядок после себя навести. Чтоб всё, как раньше было, поправили.

В семь утра мы уже домой ехали. Но на душе пустота. Конечно, мы успели оставить после себя порядок: землю засы́пали обратно, дыру забетонировали. Даже плитку положили. Но дело-то не в этом. Лётчики ведь там остались. По-прежнему - там… Поэтому домой мы с Женькой возвращались всё больше молча. Наверняка думали каждый об одном и том же, но говорить вслух об этом не хотелось.

Я крутил «баранку» и вспоминал историю дома, в котором мы только что провели несколько дней. И историю семьи, которая этот дом построила.

Было у Мэя три сына. Все родились в этом доме. Один утонул. Говорят, неслучайно утонул: торговал наркотой, залез в долги. Другой пришел однажды из школы, лег спать. Да так и не проснулся. Третьего сына Мэя мы тоже не увидели. Он сидел. Всё за ту же наркоту. Я ехал и думал: «А не Божья ли это кара?». И не хотелось мне отвечать на этот вопрос.

Через полгода, по весне, позвонил я соседям Мэя – тем, которые нам с Женькой здорово помогали, чтоб мы лётчиков успели поднять.

- Как там Мэй? – спрашиваю.

- Умер Мэй, - отвечают.

Вспомнил я разговор с ним: «Как же вы могли дом на костях построить?». Так и не услышал вразумительного ответа.

А летчики наши летчики погибли трижды. Первый раз их сбили в воздухе. Второй раз место падения их самолета сделали помойной ямой. Третий раз бульдозер отутюжил их останки, а что под землю не ушло, с глаз долой выбросили… Чтоб ничего не мешало дом построить.

Простите нас, мужики…

© БФ «Солдатский храм»

© «Антология поискового рассказа»

Фото – Екатерина Горбунова, Сергей Кузнецов, архив поискового отряда «Челны» (г. Набережные Челны).

Поддержать издание «Антологии поискового рассказа» можно здесь:

https://boomstarter.ru/projects/881066/149317